Бог злости

Кент Рина

— Передумала?

— Да. — Мой голос дрожит, даже когда я пытаюсь держать себя в руках. — Потяни меня вверх, и я сделаю все, что ты захочешь.

— Ты уверена, что хочешь сформулировать это именно так? Все, что я захочу, может включать в себя ряд вещей, которые не одобряются широкой общественностью.

— Мне все равно. — В тот момент, когда я нахожусь на безопасной земле, я ухожу с орбиты этого сумасшедшего придурка.

— Это твои похороны. — Его пальцы обхватывают мое запястье в безжалостном захвате, и он оттаскивает

меня от края с поразительной легкостью.

Как будто я не висела сейчас на волоске от смерти.

Как будто вода внизу не открывала свои клыки, чтобы вгрызться в меня между. Может быть, это и не очень хорошо, учитывая, с каким дьяволом я столкнулась.

Мое резкое дыхание звучит по-звериному в тишине ночи. Я пытаюсь его регулировать, но это бесполезно.

Меня воспитывали в духе стальной воли и внушительного присутствия. Я выросла с фамилией, которая больше, чем жизнь, с семьей и друзьями, которые привлекают внимание, куда бы мы ни пошли.

И все же в этот момент все, что я знала, кажется, исчезает. Как будто я отделяюсь от того, кем я должна быть, и превращаюсь в версию, которую даже я не могу понять.

И все это из-за человека, стоящего передо мной. Его черты лица пусты, глаза тусклые и безжизненные, и каждый цвет в палитре — мрачный.

Если бы мне пришлось назвать его цвет, то это определенно был бы черный — мертвенный, холодный и безграничный оттенок.

Я пытаюсь высвободить запястье из его руки, но он крепко сжимает его, пока я не убеждаюсь, что он сломает мне кости, только чтобы заглянуть в них.

Прошла всего минута с момента нашей встречи, но я не удивлюсь, если он сломает мне запястье. В конце концов, он хотел сфотографировать, как я падаю навзничь.

И хотя это странно, это также и ужасно. Потому что я знаю, я просто знаю, что этот американский незнакомец сможет сделать это в мгновение ока и не думать о последствиях.

— Отпусти меня, — говорю я отрывистым тоном.

Его губы подрагивают в уголках.

— Попроси вежливо, и я отпущу.

— Что для тебя значит «вежливо»?

— Добавь «пожалуйста» или упади на колени. Подойдет и то, и другое. Очень рекомендую сделать и то, и другое одновременно.

— А как насчет ни того, ни другого?

Он наклоняет голову в сторону.

— Это было бы и бессмысленно, и глупо. В конце концов, ты в моей власти.

Быстрым движением он снова подталкивает меня к краю. Я пытаюсь остановить грубость его движения, но мои силы оказываются ничтожными перед лицом его грубой силы.

В мгновение ока мои ноги болтаются на краю обрыва, но на этот раз я хватаюсь за ремешок его камеры, за рубашку и за любую поверхность, в которую могу вонзить ногти.

Холод.

Он такой холодный, что леденит мои пальцы и лишает меня дыхания.

— Пожалуйста!

С его губ срывается благодарный звук, но он не тянет

меня назад.

— Это было не так уж и трудно, правда?

Мои ноздри раздуваются, но мне удается сказать:

— Ты можешь прекратить это?.

— Нет, ты не выполнила свою вторую часть сделки.

Я уставилась на него, вероятно, выглядя ошарашенной.

— Вторую часть?

Он кладет руку мне на макушку, и тут я замечаю, что он высокий. Такой высокий, что это пугает.

Сначала он просто поглаживает несколько прядей моих волос за ушами. Этот жест настолько интимный, что у меня пересыхает во рту.

Мое сердце бьется так громко, что кажется, оно вырвется из грудной клетки.

Никто и никогда не прикасался ко мне с таким уровнем неоспоримой уверенности. Нет, не уверенности. Это сила.

Подавляющая.

Его пальцы, которые только что гладили мои волосы, впиваются в мой череп и давят так сильно, что у меня подкашиваются ноги. Просто так.

Никакого сопротивления.

Ничего.

Я падаю.

Падаю...

Падаю...

Я думаю, что он все-таки подтолкнул меня к смерти, но мои колени ударяются о твердую землю, и сердце тоже.

Когда я смотрю вверх, я снова нахожу этот блеск. Раньше я думала, что это вспышка света, некое подобие белого в черном.

Я думала неправильно.

Это черное на черном.

Оттенок абсолютной тьмы.

В его радужных глазах светится чистый садизм, когда он держит мою голову в заложниках, и самое страшное, что если он отпустит ее, то я непременно упаду назад.

Пугающая ухмылка приподнимает его губы.

— Стоять на коленях очень рекомендуется. Итак, начнем?

Глава 2

Глиндон

Это не может быть реальностью.

Это не так.

Не должно быть.

И все же, когда мои глаза сталкиваются с приглушенными и абсолютно безжизненными глазами незнакомца, я не уверена, реально ли это или я попала в кошмар.

Скорее всего, последнее.

Дело даже не в его дикой хватке за мои волосы, которые, я уверена, если я попытаюсь бороться, он может вырвать из моего черепа или, что еще хуже, использовать, чтобы сбросить меня с обрыва, как он угрожал с тех пор, как мы с ним познакомились.

Оглядываясь назад, я должна была быть готова к подобному, учитывая мою семью.

Я всегда считала, что у меня необычная семья и друзья. Черт возьми, дедушка — безжалостный социопат. Как и мой дядя. Мой брат еще хуже.

Но, возможно, поскольку я знаю их всю свою жизнь, я нормализовала их поведение. Я приняла его как данность. Потому что они — полноценные члены общества, а я никогда не была их мишенью.