Бог злости
Шрифт:
— Вот так. Проглоти все. Пропустишь хоть каплю, и я не смогу сдержать обещание не трахать тебя.
Потом он принес мне завтрак в постель. Без шуток. Он сам все приготовил и заставил меня все съесть, потому что, видимо, я хреново справляюсь с потребностями своего тела.
И теперь, когда я думаю обо всем этом, пульсирующая дрожь зарождается в моем сердце и отказывается уходить.
Киллиан достает сигарету и засовывает ее между губами, затем ищет свою Зиппо.
Я хлюпаю носом:
—
Я жду, что он рассмеется, но он просто выбрасывает сигарету в окно и раскрывает ладонь.
— Рука.
Сглотнув, я кладу свою в его ладонь.
Его рот кривится в небольшой ухмылке.
—Теперь губы. — Когда я колеблюсь, он смотрит на меня. — Ты не была такой застенчивой, когда впервые поцеловала меня прошлой ночью.
— Заткнись. —ьЯ чмокаю его в губы и ненавижу то, как мне это нравится. Ненавижу, как мне нравится ощущать его губы, как они раскрываются, посасывают и покусывают. Ненавижу осознание того, что до сих пор мне никогда не нравилось целоваться.
Когда я чувствую, что слишком увлеклась, я отталкиваю его и прочищаю горло, отчаянно пытаясь сменить тему.
— Разве у тебя тоже нет занятий?
— Я не обязан посещать их все, и мне точно не нужно беспокоиться о том, что профессор внесет меня в свой список дерьма.
— Держу пари, они все считают тебя примерным студентом.
— Я и есть примерный студент. Как, по-твоему, я попал в медицинскую школу?
— Манипулируя бедной душой или двумя?
Он хихикает, и это звучит забавно и легко для слуха.
Не так, как его обычный садистский смех, который является проявлением его дьявольской стороны.
— Я не могу манипулировать своим путем в медицинскую школу.
— Ты можешь обмануть.
— Не совсем. В конце концов, это меня настигнет. Кроме того, я пропустил два года. Уровень Бога трудно достичь.
— Твое высокомерие просто ошеломляет.
— Спасибо.
— Это был не комплимент.
— Мой гениальный нейрон, и я решаю воспринимать его как таковой.
Я останавливаю себя, прежде чем снова закатить глаза и заставить его начать раздражающую лекцию.
— Неужели трудно быть гением?
— На самом деле, это не требует усилий. Мне не нужно думать, прежде чем действовать. Все приходит ко мне естественно.
— Тогда почему ты сказал, что уровня Бога трудно достичь?
— Люди обычно лучше относятся к трудностям, и они, конечно, хорошо реагируют на дымовые завесы, полуправду и хорошо продуманную ложь.
— Не все.
— Это то, что ты говоришь сейчас. Попробуй узнать суровую правду и посмотри, не захочешь ли ты никогда о ней не знать.
— Я бы все равно искала правду. Да, это может быть больно, но я бы нашла способ
— Слова. Слова.
— Я имею в виду каждое из них.
— Хмм.
— Что должно означать «хмм»?
— Просто «хмм».
— Вау, спасибо за разъяснение.
— Не за что.
— Ты родился таким раздражительным или это пришло со временем?
— Понемногу и то, и другое. Хотя у моего отца есть раздражающие черты, так что, возможно, у меня есть ген.
— Почему меня не удивляет, что ты плохо отзываешься о своем отце?
— Я не отзываюсь о нем плохо. Я просто констатирую факт.
Я смотрю на его неизменное выражение лица. Кажется, его не беспокоит разговор об отце, и это первый раз, когда он открыто говорит о своих родителях.
— Я так понимаю, у вас натянутые отношения с отцом?
— И как, скажи на милость, ты это поняла?
— Ранее ты сказал, что Гарет — папин золотой мальчик, значит, ты нет. Ты также сказал, что у него есть раздражающие черты характера. О, и ты никогда не выкладывала фото только вас двоих на свой Instagram.
— Сталкер. Не знал, что ты просматриваешь все мои посты, детка. — Мои щеки горят.
— Дело не в этом.
— Тогда в чем?
— В твоих отношениях с отцом.
— Ни о каких отношениях не может быть и речи. Ему никогда не нравилась ни идея обо мне, ни сам факт моего существования.
— Конечно, ты неправильно понял.
— Нет ничего плохого в том, чтобы сказать моей матери, что они должны были остановиться на моем дорогом старшем брате — также пишется скучном — потому что я дефектный.
По моему телу проходит дрожь. Хотя тон Киллиана остается прежним, я чувствую изменения в его поведении. Эта тема задевает его не в ту сторону, и я хочу знать больше.
Я хочу впиться ногтями в его неудобную часть и вырвать ее, потому что я знаю, что это, вероятно, единственный настоящий он, которого я когда-либо увижу.
Теперь, я начинаю думать, что Киллиан включил Гарета в свой список дерьма из-за его отца.
Чем больше Гарет благоволит их отцу, тем больше он его преследует.
Не то чтобы это было правильно, но это защитный механизм.
— Ты, наверное, неправильно понял. Большинство родителей не ненавидят своих детей.
— Ключевое слово — большинство. А теперь брось это.
— Но...
— Я сказал. Брось. Это.
Мрачный тон не оставляет места для переговоров, но прежде чем я успеваю придумать, как вернуться к теме, он спрашивает своим бесстрастным голосом:
— Вернемся к теме. Я вызываю у тебя восхищение?
— Из-за чего?
— Из-за того, что я первоклассный гений.