Бог. Религия. Священники. Верующие и атеисты

Дулуман Евграф Каленьевич

Первая ошибка Иисуса: зерно горчицы не является самым маленьким на земле. Даже зерно мака в несколько раз меньше зерна горчицы. А зерна таких растений, как повилика, омела, и того меньше. Вторая ошибка Христа: горчица совсем не дерево, я однолетнее растение. Она, как известная здесь всем сурепка, принадлежит к семейству крестоцветных. И, наконец, третья ошибка "сына божьего": горчица совсем маленькое растение (до 50 см) и, конечно, укрыться в "ветвях его" никакие птицы не могут. Вот какими нелепостями засоряет сознание верующих так называемое священное писание!

— Почему

же в евангелиях так много подобных несообразнозностей — продолжал я. — Да только потому, что Иисуса Христа никогда не было. Он — вымышленная личность. Евангельские рассказы, так много раз повторяемые церковниками, настолько же доказывают существование Христа, насколько сказки доказывают существование жар-птицы, конька-горбунка или ковра-самолета. Много нелепостей в евангелиях встречается еще и потому, что сочинители сказок о Христе, — а таковых было очень много, — сами были невежественными людьми. Какие сочинители, такие и сочинения!

Я привел еще ряд подобных примеров из учения религии. Колхозники задавали множество волновавших их вопросов. Постепенно лекция перешла в беседу, а затем в открытый задушевный разговор. Я превращался то в слушателя, то в рассказчика. И если бы не хозяйский глаз председателя колхоза Василия Захаровича Тура, наш разговор, возможно, продолжался бы до вечера.

И все же после лекции колхозники не расходились. Снова посыпались вопросы, только уже в иной, дружеской форме. Всех интересовало: кто я? где живу? кто мои родители?

— Откуда вы" товарищ лектор, так хорошо знаете религию, библию? — спрашивали они. — Почему вы читаете лекции именно о религии, а не о чем-нибудь другом?

Подобные вопросы часто задают мне там, где я читаю лекции. В марте 1957 года в "Комсомольской правде" была опубликовала моя статья "Как я стал атеистом". Много я получил от читателей писем. Письма шли со всех концов страны, писали их разные люди; атеисты и верующие, друзья-единомышленники и идейные противники. Больше всего писем было от молодых людей, комсомольцев, от настоящих и верных моих друзей.

Пусть же эта маленькая книжечка — моя исповедь — будет ответом на многочисленные письма друзей и недругов.

2.2. До шестнадцати лет

Мое воспитание до шестнадцати лет ничем не отличалось от воспитания сотен и тысяч моих сверстников. Родители мои не были воинствующими безбожниками, однако мой отец, передовой колхозник, считал зазорным иметь что-либо общее с религией. Ни отец, ни мать в церковь не ходили, но по принятому обычаю иконы в нашем доме находились.

Во время церковного праздника мать могла приготовить особенно вкусные вещи. Тогда к нам приходили знакомые и соседи, и в доме можно было услышать рассказы о "событиях", связанных с данным религиозным торжеством. Помню, однажды отец очень подробно рассказывал о том, как евангельский Пилат выступал перед евреями, предлагая им распять заключенного в тюрьму разбойника Варавву вместо безвинного Иисуса Христа…

Распяли почему-то Христа, а Варавву выпустили на волю.

Я не мог тогда уловить, да и сейчас не могу твердо сказать, говорил отец

это всерьез или с иронией. Помню только, что дядя Володя, младший брат отца, сразу же рассказал нам широко известный анекдот: поименного на воровстве лошадей кузнеца крестьяне решили повесить. Вдруг откуда ни возьмись на сходке появился цыган: "Стойте, братцы, — закричал он, — не вешайте кузнеца! Ведь он у вас в село один… Что вы будете делать без кузнеца? Зато у вас есть четыре бондаря. Одного из них давайте и повесим".

Повесили безвинного бондаря, а кузнеца, по совету цыгана, отпустили…

За праздничным столом я старательно читал антицерковные стихи Демьяна Бедного, украинского поэта Степана Руда некого и других.

К попам мы, сельские ребята, относились критически и при встрече, если не было рядом старших, охотно "угощали" их стишками или песенками такого рода, Мы строились в колонну и, маршируя мимо попа, громко скандировали:

Долой, долой монахов! Долой, долой попов! На небо мы залезем — Разгоним всех богов!

Придумывали мы и кое-что другое. Правда, все наши проделки были всего лишь мальчишеством. И, конечно, никаких серьезных атеистических убеждений у нас не было, Мы "отбрасывали" религию с порога, без доказательств.

Дети (в этом я убедился гораздо позже) с большим удовольствием внимают разоблачению религии, чем агитации за нее. В связи с этим мне хочется, забегая несколько вперед, рассказать об одном случае.

Произошло это в марте 1955 года в селе Селивановка Ананьевского района на Одессщине. В маленьком клубе было полным-полно народу. Перед началом лекции я, как обычно, попросил, чтобы дети оставил" помещение. Но один двенадцатилетний мальчуган, ученик местной школы, сумел спрятаться среди клубного реквизита и прослушать всю полуторачасовую лекцию.

После лекции меня и секретаря райкома комсомола Мишу Спектора отвели на квартиру. Хозяева встретили пас радушно.

— Кто из вас читал лекцию в клубе? — задала вопрос хозяйка.

— Я. А что? Может быть, вы безбожников и на порог не пускаете?

— Нет, не то… Я ведь не была на вашей лекции, — продолжала хозяйка, — на ферме задержалась. Возвращаюсь домой, и вдруг перед самым вашим приходом открывается дверь, вбегает мой Василек и, не переводя дыхания, спрашивает:

— Мама! Правда ли, что у нас раньше поп освящал поля?

— Правда" сынок" — отвечаю.

— Ну и что? — допытывался он. — Родило после этого?

— Как когда, — говорю ему, — бывало, что и родило…

Ох, как и накинулся он на меня.

— И ты тоже, — говорит, — находиться под влиянием религиозных предрассудков? А еще передовая доярка!..

На другой день "клубный заяц" провожал нас. Мы долго с ним говорили. Расстались далеко за околицей. Прощаясь с ним, я подумал: "Как хорошо, что у меня есть вот такие соратники-атеисты…" С тех пор дети на моих лекциях — полноправные слушатели, наравне со взрослыми.