Богачи
Шрифт:
Ей позвонили из клиники Мойе и официально поставили в известность о том, что Закери сбежал, избив санитара, который пытался задержать больного. Куда он отправился, неизвестно. В последний раз его видели выходящим из ворот вместе с какой-то девушкой. Когда охранник поинтересовался, куда он идет, Закери ударил его по лицу и, воспользовавшись замешательством, скрылся вместе со своей подружкой. По свидетельствам очевидцев, они добрались до хайвея и сели в потрепанный «шевроле».
На Рут словно нашел столбняк. Она сделала несколько глотков виски с содовой и стала медленно ходить из угла в угол по кабинету. Казалось, стоит ей сделать резкое
— Я не знаю… это так неожиданно, — произнесла она вслух, репетируя предстоящий разговор с мужем. Несчастная женщина отхлебнула еще водки и решила позвонить Тиффани. Дочь наверняка что-нибудь посоветует.
Тиффани с головой ушла в решение очередной проблемы: ей хотелось, чтобы красно-черные костюмы для хора, с одной стороны, создавали впечатление строгости, а с другой — не стесняли движений актеров. Она изо всех сил пыталась сконцентрироваться и не реагировала на назойливый телефонный звонок. Если она немедленно что-нибудь не придумает, придется специально встречаться с Дианой Джанкане и советоваться с ней по поводу того, какие части костюмов можно выполнить из эластичной ткани, не нарушая при этом общей композиции.
Телефон продолжал надрываться. Куда все подевались, черт побери? Отложив карандаш, Тиффани сняла трубку.
— Алло.
— Тиффани, это ты?
Тиффани тяжело вздохнула. Что вдруг могло понадобиться от нее матери?
— Алло, Тифф…
— Да, я слушаю. — Она подавила вздох, поняв, что Рут и вправду чем-то сильно взволнована. — Что стряслось, мама?
Она выслушала сбивчивый рассказ матери о побеге Закери и, вероятно, обоснованных подозрениях врачей, и против собственного ожидания не удивилась.
Когда в последний раз они с Грегом были у Закери в клинике, он показался ей неестественно возбужденным. Слегка насторожило и то, что брат очень уж торопил их с уходом. И еще Тиффани вспомнила вульгарную девицу, шедшую им навстречу по коридору… Сердце подсказывало ей, что здесь есть какая-то связь.
— Постарайся не волноваться, мама. Я попробую что-нибудь придумать.
— А что мне сказать отцу? — беспомощно вымолвила Рут. — И что ему делать? Может быть, позвонить в полицию?
— Не говори ему пока ничего и никуда не звони, — твердо заявила Тиффани. — Не исключено, что Закери как раз сейчас направляется домой. Я уверена, что ничего страшного не случится. Если рассказать отцу, будет только хуже, а делу этим не поможешь. В полицию звонить бессмысленно. Он ведь не потерявшийся ребенок, и его не похитили. Они откажутся его искать.
— Я в полной растерянности, Тифф. Хорошо, я ничего не скажу отцу, но учти, я ужасно волнуюсь. Как ты думаешь, эта история не попадет в газеты?
— Нет, не попадет. Я позвоню тебе, как только что-нибудь узнаю.
—
Остаток утра Тиффани провисела на телефоне, обзванивая подряд всех, кто, по ее мнению, мог хоть чем-то помочь в этой ситуации. Она говорила с директором клиники, но он мало что смог добавить к рассказу матери. Однако его описание девушки, с которой видели Закери, совпало с приметами той особы, которую она встретила в больничном коридоре в субботу. Тиффани позвонила Грегу, и он обещал немедленно связаться со знакомым частным детективом.
— Я думаю, ее нетрудно будет найти. У этой девушки яркая внешность, недаром я с первого раза довольно хорошо ее запомнила. Скорее всего она из Нью-Йорка. Не исключено, что она связана с компанией наркоманов, к которой с самого начала прибился Закери. Ума не приложу, где он мог с ней познакомиться!
— Вероятно, в баре или на дискотеке. Во всяком случае, начать поиски следует именно с таких мест. Ты случайно не знаешь, где он обычно проводил вечера?
— Понятия не имею, он никогда не говорил об этом. Я ужасно боюсь, Грег, хотя и постаралась убедить маму в обратном. Помнишь, я рассказывала тебе о том, как Закери пришел ко мне за двумя тысячами долларов? Ему может грозить серьезная опасность.
— Я так не думаю, Тифф. Они не причинят ему вреда хотя бы потому, что у его семьи много денег, а значит, есть надежда их как-нибудь заполучить.
Тиффани обзвонила кое-кого из друзей Закери и выяснила, что он уже более полугода не посещает школу. Предчувствуя самое плохое, Тиффани решила, что если Закери не объявится в течение недели, придется звонить в полицию.
Приемная на Харлей-стрит, 24, была выдержана в унылых кремовых тонах. В углу стоял ореховый стол, заваленный старыми номерами «Панч» и «Кантри лайф». Его окружали коричневые кожаные кресла. Морган подумала о том, что только в Лондоне специалисты-медики с мировым именем могут принимать пациентов в таком мрачном помещении. Она вспомнила приемную стоматолога в Нью-Йорке, куда ее водила в детстве мать — огромную, залитую светом комнату с полотнами современных живописцев, развешанными по стенам.
Ничто, кроме шелеста журнальных страниц, не нарушало гробовую тишину приемной, да время от времени из-за тяжелой дубовой двери высовывалась голова секретарши, которая громким шепотом вызывала очередного пациента, вслед за чем названный человек тихо поднимался и бесшумно скрывался в кабинете. В этом доме помещались по меньшей мере двенадцать врачей, каждый из которых оценивал свою консультацию в небольшое состояние. Почему бы им не пригласить дизайнера, чтобы тот превратил этот склеп в нормальное помещение?
— Леди Блэмор, — снова высунулась секретарша. — Доктор Теннант готов принять вас.
Результаты анализов, которые ей сделали десять дней назад, были получены, и Морган искренне надеялась, что ее нынешний визит к доктору Теннанту, личному врачу Винвудов, с лучшей стороны ими рекомендованному, будет последним. Единственный врач, которому Гарри согласился бы доверить здоровье Морган, в то время жил в Шотландии, и в тот злополучный вечер, когда она потеряла сознание в собственной гостиной при большом стечении народа, Винвуды, бывшие среди гостей, вызвали Аластера Теннанта.