Богатых убивают чаще
Шрифт:
Они познакомились на вечеринке у давнего друга Киры — кинорежиссера Сергея Грача, вернее, «подружки», как она его сама называла. Сергей вел рассеянный образ жизни. Его пятикомнатная квартира на «Аэропорте» считалась чуть ли не филиалом Дома кино. Там можно было встретить и стареющих кинозвезд, и молоденьких дебютанток, известных музыкантов, писателей, политиков и просто прожигающих жизнь бездельников. Сам кинорежиссер в то время, как его ровесники прожирали свой талант, предпочитал его пропивать. Иногда отвлекался на создание талантливых кинобезделушек под маркой — авторское кино. За ним закрепилась
В тот вечер вечный плейбой с неизменной белозубой улыбкой был особенно импульсивен. Загадочно молчал и не позволял прикасаться к спиртному до особого распоряжения. Заинтригованные гости знали лишь то, что должна появиться некая уникальная особа, о которой он собирался снимать экспериментальный фильм. Больше других суетилась маленькая крепко сбитая женщина, напоминавшая пекинеса в очках, — Ира Мирова, считавшаяся продюсером Сергея.
— Он совсем с ума сошел! Я же продюсер, а не банкир. Смешно выбивать деньги под эксперименты! Кому они нужны? Снимай фильм про мафию, возьми Джигарханяна, Шукшину, Жириновского, и я обеспечу финансирование… а так какая-то блажь! — с короткими придыханиями возмущалась она.
Изголодавшиеся по съемкам и деньгам актеры активно кивали своими знаменитыми физиономиями в знак согласия. Кира не принимала участия в разговоре. Сергей попросил ее сервировать стол в чопорной гостиной, где под старинной бронзовой люстрой стоял круглый красного дерева стол. Это означало, что прием устраивался, как он выражался, «по большое декольте».
И вот когда на белой кружевной скатерти появился гарднеровский сервиз, раздался звонок в дверь. Сергей бросился открывать. В полутемную прихожую ворвался сноп золотистого предзакатного света, она наполнилась запахом сирени, распустившейся во дворе, и вслед за этим вошла высокая женщина в элегантном белом костюме и белой шляпе с широкими полями, прикрывавшими лицо…
Вздох восхищения вырвался из мужских прокуренных легких. За дамой возник усатый верзила с длинными черными, затянутыми в хвост волосами. На его появление восторженно отреагировала Ира Мирова. Прикрыв рот ладонью, она сообщила Кире:
— О-го-ro! Барин пришел!
Но Кире в тот момент было наплевать на Альберта Баринова, который считался самым щедрым мафиози в Москве. Ее потряс жест, которым незнакомка сняла свою шляпу и, подняв голову, поправила элегантно уложенную платиновую прическу.
— Шарман! — прокомментировал Сергей. И представил гостью: — Знакомьтесь, Ядвига Ясная — самая загадочная женщина конца второго тысячелетия нашей эры.
Стальные глаза женщины слегка сузились, и на всех присутствующих накатила какая-то сумасшедшая волна восторга, спровоцировавшая непроизвольные громкие аплодисменты.
— Благодарю вас, — произнесла она тоном королевы, привыкшей к изъявлениям любви своих подданных.
Трудно было сразу
— Сергей, я рада познакомиться с твоими друзьями. А это, — снова изящный жест в сторону спутника, — господин Баринов.
— Ну, Барина-то мы знаем, — вырвалось из пересохшего артистического рта.
Сергей, приняв из рук Ядвиги шляпу, положил ее на кресло и тут же заторопился:
— Проходим, проходим, проходим.
В гостиной, по достоинству оценив поднятой тонкой бровью богато сервированный стол, она произнесла тихим грудным голосом:
— Как мило…
— Ждали, ждали! — продолжил Сергей.
Появившиеся на столе запотевшие бутылки водки несколько отвлекли от объекта восхищения. Но Ядвига вызвала новый виток восторга ответом на вопрос Сергея: «Что предпочитаете пить в это время суток?»
— Водку, — просто ответила она и наколола на вилку малосольный огурчик.
Дальше пошли тосты, каждый из которых сводился к комплиментам в адрес гостьи. Атмосфера казалась такой наэлектризованной, как будто за открытыми окнами вот-вот собиралась разразиться летняя буйная гроза.
Ядвига говорила мало. Внимательно смотрела своими немигающими глазами на друзей Сергея, слушала, иногда кивала головой. Сам хозяин, наконец, не выдержал и признался, что собирается снимать фильм об удивительных экстрасенсорных способностях Ядвиги. Баринов не преминул тут же объявить, кто собирается финансировать съемки.
— Мы и не сомневались! — с сексуальным придыханием воскликнула Ира Мирова. — Вы — единственный, у кого болит сердце за российское кино.
— У него просто больное сердце. Поэтому деньги копить особенно ни к чему, — заметила гостья так, словно оценивала свежесть лежавшей на тарелке янтарной севрюги.
— Все под богом ходим, — вздохнула Ира Мирова.
— Богу вряд ли интересны наши проблемы, — без тени нравоучения возразила Ядвига. — Если бы его волновала человеческая жизнь, он бы ее регламентировал, и мы бы с рождения знали, сколько кому отпущено.
— Но это было бы ужасно! — воскликнул старый артист, знакомый каждому по ролям героических офицеров. — Мы и без того уже дожили до полной компьютеризации! Куда ни плюнь — все запрограммировано!
— А вы предпочитаете, собираясь в дорогу, не знать конечного пункта? — искренне удивилась Ядвига.
— Мой конечный пункт на Ваганьковском. Но я не желаю знать, когда я туда попаду! — с пафосом произнес артист.
Ядвига царственно повернула голову в его сторону. Стальные глаза сузились, благородно очерченный рот едва подернулся снисходительной улыбкой.
— Не обманывайте. Мысли о смерти преследуют вас постоянно. Вы наливаетесь, боясь не дожить до рассвета, а просыпаясь, страшитесь умереть от пьянства. Но можете не бояться. Вы погибнете в перестрелке… не дожив трех дней до юбилея. И похоронят вас не на Ваганьковском, а на Митинском кладбище…
— Какого числа?! — растерянно озираясь по сторонам в поисках поддержки, сдавленным голосом спросил артист.
— Вы еще не определили день вашего юбилея?
— И не определяй! — разволновавшись от услышанного, посоветовала артисту Ира Мирова.