Богатырь и Звезда Сварога: Быль 2
Шрифт:
Яромир не мог поверить своим глазам, видя, как туша Игона, больше напоминавшая крылатую гору, поддаётся силе Перуна и летит на утёс.
От падения небесного змея земля содрогнулась и цельный камень утёса лопнул по швам.
Перун вновь призвал топор и, с чувством удовлетворения и собственной непобедимости, медленно опустился на морду едва дышащего Игона:
— Аз есьм Перун, а ты — отныне мой раб!
Неожиданно дождь усилился. Порыв ветра ударил в спину Перуна, заставив громовержца обернуться.
Он
Прямо на него окончательно разбушевавшаяся буря гнала необъятную волну.
Яромир почувствовал, как на мгновение у Перуна перехватило дыхание.
«Бог войны и неба боится воды?» — сам себе не поверил Яромир, как поток воды накрыл собой и Перуна и Игона…
***
Холодная, скорее, даже ледяная вода.
Он понял, что снова вернулся в настоящий мир.
Тело неистово ныло и совершенно не хотелось открывать глаза.
Ещё не до конца пропало приятное чувство безграничной силы и всемогущества, которое так сильно не хотелось отпускать, но Гришка посчитал иначе.
— Ну же, давай, подъём! — где-то вдалеке раздался его взволнованный голос и новый поток ледяной воды окатил Яромира.
Яркий солнечный свет ударил в глаза и тут же показалось растрёпанная рыжая шевелюра товарища.
— Не это я хотел увидеть… — пробурчал Яромир, принимая поданную Гришкой руку.
Только для того, чтобы поднять Яромира, усилий одного Гришки оказалось недостаточно и пришлось помогать Айромиру.
Дико заболела спина, заныло колено и болезненно вывернулась рука.
— Паршиво выглядишь… Ну-ка, Гриша, помоги…! — Сильно помятый Аяромир дёрнул Яромира за руку, в то время как Гришка крепко вцепился в его пояс.
Плечо встало на место. Полегчало, но не особо.
«Зато живой…» — морщась от боли, Яромир склонился над размозжённой о каменную брусчатку головой чёрта и с трудом выдернул из его живота всё ещё торчавший меч.
— Ну ты и отчаянный! — сам хромающий на правую ногу Гришка осторожно перебросил руку Яромира через плечо. — Давно летать научился? Не приземлись на чёрта, то и самого бы пришлось соскребать с пола…
— Как-то ничего другого в голову не пришло. — еле выдавил из себя Яромир и закашлялся кровью. — Бедаб…
— Бедабора хер убьёшь. — перебил его Айромир, кивая головой в сторону казённого дома. — Помогает разгребать, что осталось после чёрта. — Голова, тебе к лекарю надо. Гриша, помоги Яромиру, а я к Бедабору. Кому-то ведь нужно убирать после гулянки…
— Ай, — Яромир поймал уходящего Айромира за руку. — Митяй, позаботьтесь.
Глаза Айромира наполнились печалью утраты, и он лишь понятливо кивнул в ответ.
Не к чему лишние слова, когда и так всё понятно…
— Покойные! Покойные! — неожиданно начал скандировать один из уцелевших купцов,
— Это они чего? — недоумевающе спросил Яромир Гришку, и они медленно направились в сторону своего острога.
— Для них мы, получается, герои… — Гришка указал на княжеский балкон, где Яромир с трудом смог разглядеть Игоря и стоящую подле него Марину. — Но, таки, мне кажется, что княже будет считать несколько иначе.
Пусть даже он не видел его лица, но чувствовал всё недовольство и гнев брата.
— Именно, всё это нам ещё аукнется… — Яромир вновь сплюнул сгусток крови.
Восхищенные и ещё прибывающие в состоянии шока от увиденного люди ещё долго славили Яромира. Ровно, как и ещё долго пришлось убирать тела, оттирать лужи крови и устранять последствия бесчинств чёрта.
Воевода Руевит, во временное отсутствие Яромира, выгнал в город всех: гридников, острожьих, полковых, опричных, окольных и пришлых — прошерстить всё сверху донизу.
Мера крайняя, но стоило убедиться, что больше никаких сюрпризов ждать не следовало.
Князь же издал указ, о исключительном призыве и обучении в стражу, отчитав при этом Руевита по первое число, обязав восполнить все потери и подготовить новобранцев не меньше чем за две недели.
Из Покойной бригады более-менее на ногах остался лишь Гришка.
Остальные же, включая Яромира, лёжкой лежали в остроге, залечивая полученные раны.
Тяжелее всех досталось Потапу. Пробита голова, сломана рука, чего уж говорить о двух откусанных чёртом пальцах. Благо, что на левой руке.
Бедабор отделался расцарапанным лицом и огромной шишкой на затылке, а Айромир — тремя сломанными рёбрами и сильнейшим растяжением руки.
Гришка, как всегда, остался самым нетронутым, зато ему пришлось от лица всей бригады схлопотать по шее от Руевита и Игоря.
Как и предполагал Руевит, князь пришёл в дикую ярость. Хотел даже распустить всю эту затею, но воеводе, с горем пополам, удалось убедить его в обратном.
***
Но, даже сейчас, Яромиру было не видать покоя…
Уже на утро третьего дня в острог влетел взъерошенный Гришка, разбудив мирно спящую «Покойную бригаду».
— Беда, Яромир…!
— Да когда это уже закончится-то… — недовольно пробурчал тот и кряхтя перевалился на другой бок. — Передай, что меня нет! Пусть там хоть сам Скипер-змей пожаловал.
— Одурел? Таки, там сам княже на ковёр зовёт. Подымайся, по его словам, дело не терпит отлагательств.
Яромир почувствовал, что дело начало дурно пахнуть, потому с трудом сел:
— Раз сам князь… — недовольно почесал он бороду и обречённо выдохнул. — Тогда тащи портки.