Богатырь и Звезда Сварога: Быль 2
Шрифт:
Силы стремительно покидали его.
— Уходим, пока есть время! — старик с трудом забрался на спину специально присевшего для него Траяна. — Они вот-вот очнутся. В этой битве нам не победить.
Траян бросил взволнованный взгляд в сторону твари, гневно рычащей и безуспешно пытающейся вырваться из-под завалов.
Более не задерживаясь, он подхватил зубами котомку с все ещё крепко привязанным к ней Кладенцом и рванул прямиком через пожарище в сторону леса.
Когда Траян ускакал на приличное расстояние, старик
— Постой, передохнем. Погони не будет.
Траян, неуверенный в правильности решения, все же сделал, как было велено.
Они остановились на пригорке.
Старик стиснул зубы, задержал дыхание и резко выдернул всё ещё торчащую из бока деревяшку.
— Давай, сынок, подсоби старику.
Траян, чувствуя слабость хозяина и запах крови, тяжело вздохнул, выдохнул и плотно зажмурил глаза.
Его тело завибрировало, и золотая грива загорелась ярким солнечным светом.
Старик же плотно прижался к горячему телу своего волшебного скакуна.
От света Траяна, проникшего глубоко в рану старика, она покрылась коркой и кровотечение остановилось, как сами собой затянулись остальные раны и ссадины старика.
Закончив дело, Траян принял свой прежний облик, а старик выпрямился, широко расправив плечи, будто с ним ничего и не происходило.
— Пожалуй, стоит признать, оже мы с тобой излишне долго выжидали подходящего времени… Тьма набирает силу. Здесь бороться бессмысленно, значится и нам пришла пора оставить всё и осуществить задуманное! А с ними мы ещё поквитаемся…
Траян одобрительно заржал и скрылся вместе со стариком в темноте леса.
Сам же старик ещё долгое время ощущал сверлящий спину, злобный, торжествующий взгляд ядовито-зелёных глаз.
Глава 1: «Закрой рот и суй сюда пряник!»
Два с половиной круга.
Именно столько прошло времени с момента заступления Яромира в гридницу.
Приближался конец сеченя — время обжигающего мороза и непроглядных метелей.
Вот только караульную службу никто не отменял и подошла очередь Гришки и Яромира заступить в острог.
Старый караул поменяли по распорядку, на рассвете.
Со вчерашнего вечера страшно мело и Слав-город будто бы растворился за снежной пеленой вместе с жителями.
За целый день возле Сварожьих ворот не появилось не души, а с наступлением ночи пришла пора закрывать ворота и подниматься в относительно тёплый острог, чему продрогший от холода Гришка был несказанно рад.
По обыкновению, первым в ночь заступал Гришка, а Яромир должен был спать, только вот сон к нему всё никак не приходил.
Он ворочился с боку на бок, считал овец, вслушивался в завывания ветра, гуляющего над Славенкой за стенами острога, но всё без толку.
В итоге, плюнув на сон, Яромир натянул армяк поверх соболиной дохи и поднялся к Гришке на смотровую.
— Таки
Яромир угрюмо кивнул.
— Тогда я пойду. Чего доброму сну пропадать?
— Стоять! А вдруг смотровой явится, увидит, как ты не по своему часу бока пролёживаешь и воеводе доложит?
— Так тебя что — Руевит просто так целым старшиной поставил?! Таки не замолвишь за друга словечко?
— Как-то в прошлый раз не помогло… — Яромир бросил на Гришку ироничный взгляд.
— Не напоминай! — Гришка насупился и сел в угол под факелом, до ушей натянув высокий ворот лисьей шубы. — До сих пор вонь от нужника в носу стоит… Это ты у нас весь такой из себя правильный. Как с утра встать, так ты первый. Как братоваться, то ты тоже первый. Как в какой дозор, так и тут ты впереди всех лезешь и меня за собой тащишь… Скажи, тебе просто любо над моими страданиями потешиться?
Яромир насмешливо хмыкнул:
— Для нас же стараюсь.
— Как же, «стараюсь», — передразнил Гришка. — Что ты — княжий брат, что я…?
— Ой, не начинай. — Яромир закатил глаза.
— Что «не начинай»?! Правда глаза колит? — в голосе Гришки проскользнула издёвка.
— Я к Игорю не напрашивался…
— И всё же. — Гришка плотнее закутался в мех шубы. — Какой чести только стоит каждый раз с ним в гридь выходить. Не говоря уже об охоте и нескончаемых пирах…
— Если хочешь — сам ходи! — пришла очередь Яромира надуть губы. — Он вчера опять предлагал перебраться в хоромы, и я снова отказал.
— Ну и дурак.
— Щас получишь! — Яромир гневно покосился на Гришку.
— Таки, разве я не прав? — Гришка высоко поднял рыжую бровь. — Сдалась тебе эта гридница? Пользуйся положением, пока дают! Ты же целый князь, а ковыряешься в грязи, как простой козодой. У тебя же может быть всё, чего только можно пожелать… И тёплая, мягкая перина, и любая баба на выбор! Эх, не жизнь, а сказка…
— Может я по-другому жить и не умею?! — негодующе выпалил Яромир и ударил кулаком по бревну, от чего снег с покатой крыши смотровой шумно посыпался вниз. — Я вырос в этом. Мне нравится такая жизнь… понимаешь? А все вот эти дела государства — не по мне. Ни гроша в них не смыслю! Пусть этим брат занимается, а мне с мечом и щитом в руках спокойнее будет.
— Зато люди как тебя любят… и воевода, раз до сих пор тебя терпит! Чего только цацка твоя стоит. — Гришка кивнул на висящий на поясе Яромира искусно вылитый серебряный клинок. — Кого ты там за неё укокошил?
— Гуменника. — пробурчал под нос Яромир. — Этого я тоже не просил. Они сами.
— Так, если ты столько добра делаешь, сколько народ от самого князя никогда не дождётся…
— Придержи язык! — Яромир одёрнул Гришку на полуслове. — Кто-то идёт. Не хватало, чтоб услышали, что ты тут мелишь.