Богатырь и Звезда Сварога: Быль 2

Дубоносов Александр

— Это мы еще поглядим, славич! — сверкнул глазами Кривжа, и его воины толпой набросились на Яромира.

Он яростно вступил в неравную схватку, но, как волки стаей способны измотать и завалить взрослого свирепого медведя, так и здесь у Яромира не было ни единого шанса.

Спустя некоторое время и нескольких серьезно покалеченных воинов, дружине Кривжы все-таки удалось повалить его на землю.

Яромира били палками и пинали со всех сторон, пока последние силы его окончательно не покинули.

Последним, что увидел

Яромир, оказалось волчьи глаза Патши, отражавшие то ли сожаление, то ли разочарование и тяжелый сапог, опускающийся на его лицо.

Поток ледяной воды привел Яромира в чувство. Все тело неистово болело, и правый глаз так заплыл, что пытаться открыть его было невозможно.

Он дёрнул руки, но ощутил лишь сильную боль в запястьях, за которой последовал металлический лязг цепи.

Его приковали к дереву. Положение оказалось хуже, чем он мог себе представить.

Рядом, на корточки присел Патша.

— Вот, стоило оно того? — он вертел в руках амулет Яромира.

Яромир попытался вырваться, вернуть дорогую ему вещь, но тело его не слушалось, и он без сил повис на цепях.

— Нет, ну ты глянь на него… Такой грозный! Видел бы ты себя. Сидишь тут, весь в крови и дерьме, как нерадивая побитая собака, посаженная на цепь. Любопытно, что бы сейчас сказал твой старик?

Яромир одарил Патшу полным ярости взглядом, но тот лишь ухмыльнулся в ответ:

— Буду честен, ты мне должен… Кривжа хотел живьём снять с тебя шкуру и подвесить на этом самом дереве и все разговоры… Но, разве я мог с тобой так поступить? Мы же давние друзья, земляки, помнишь? — Патша злорадно улыбнулся и похлопал Яромира по целой щеке. — Открою тебе тайну: я пообещал брату, что ты будешь послушным псом…, а нет, то просто перережу тебе глотку, а тело сброшу в выгребную яму. Хотя нет, сперва ты увидишь, как Шерсть будет отрезать от гонца кусочек за кусочком. Что ты выберешь: жить с костью и похлёбкой и делать все, что тебе скажет хозяин, или по собственной глупости сгинуть в муках и погубить друга?

Яромир продолжал сохранять молчание.

— Понимаешь, — продолжал Патша. — в такие времена сложно найти добротных воинов, а ты, вроде как, парень далеко не глупый. Знаешь, ты мне нравишься! Есть в тебе что-то такое… Поэтому, я дам тебе время всё хорошо обдумать. Сиди тут и никуда не уходи, да подумай хорошенько. Не против, если я побрякушку твою у себя оставлю? Больно она занятная…

Патша надел Звезду Сварога на шею, потрепал Яромира по грязным волосам и ушел, оставив его под охраной Гивира.

Так Яромира и оставили: прикованному толстыми цепями к дереву, голодному и израненному, под круглосуточной охраной.

Лишь пару раз в день Гришке разрешали принести ему несколько капель воды в старой засаленной тряпке.

Гришка и сам выглядел не лучше Яромира: тело покрывали множество ссадин, во рту стало не доставать зубов, а глаза залились лилово-зелеными синяками.

Видно, что Кривжа

нашёл к нему подход.

Каждый раз Гришку приводила стража и лупила его палками, если он пытался хоть слово сказать Яромиру. Очень быстро они научили вечно несмолкающего Гришку держать язык за зубами и всё, что он мог, — это только с жалостью и надеждой смотреть на своего трясущегося от холода друга, выжимая воду из тряпки в его рот.

Без всяких слов было понятно, что Гришка глазами умолял Яромира вытащить их от сюда, но сейчас он не мог. Яромир просто не представлял себе, как можно сбежать сразу от двух волколаков…

Гришка сломался быстро, но Яромир так просто сдаваться не собирался.

На девятый день он уже смирился с холодом, совершенно перестал чувствовать передавленные цепью руки и отёкшие от длительного стояния ноги.

Но, самой страшной оказалась пытка едой.

Стражники держали глаза Яромира открытыми и заставляли смотреть, как они жадно поедают хлеб и мясо, бросали ему под ноги кости и огрызки, до которых он никак не мог дотянуться, обмазывали отросшую бороду свиным жиром, запах которого заставлял пустой желудок болезненно сжимался и манил всевозможных насекомых.

Муравьи, мухи и жуки лезли в глаза и уши, а борода дак зудела, что сводила с ума. Поначалу Яромир старался их отогнать как мог, но по итогу смирился, и они очень быстро сами превратились в его пищу. Было мерзко, но всё же лучше, чем ничего…

Патша приходил каждый вечер и раз за разом получал от Яромира лишь многозначащее молчание.

Спустя полторы недели Патше надоело терпеть молчание Яромира, и он приказал утром и вечером наказывать его телесно: палками, плетьми и розгами.

К началу тридцать третьего дня издевательств, голодания и побоев Яромира уже сложно было отличить от мертвеца.

Даже Гришка перестал появляться и Яромир уже заподозрил самое худшее.

Сейчас он и сам только смирено ждал, когда уже и его постигнет та же участь…

В очередной раз придя с проверкой Патша сел напротив исхудавшего и изможденного Яромира, поднял его голову за подбородок и сочувственно посмотрел в усталые глаза:

— Не надоело ещё кочевряжиться?

Яромир снова ничего не ответил.

— Такое упорство невольно заставляет уважать… — Патша зубами выдернул пробку бурдюка и влил его содержимое в рот Яромира.

Чистая вода, будто тысячами лезвий, пронеслась по пересохшему горлу и с ещё большей болью наполнила желудок, от чего Яромир закашлялся и издал едва слышный стон.

— Всё не наигрался? То, что ты на своём до самого конца стоишь — похвально, но так глупо… Мне любопытно, что тобой движет? Может это?

Патша достал из-за пазухи Звезду Сварога и потряс ей перед лицом Яромира.

В ответ Яромир захотел плюнуть Патше в лицо, но вырвалось лишь непонятное хрипение.

Патша издевательски загоготал и спрятал амулет обратно.