Богатыри не мы. Новеллы (сборник)

Белянин Андрей Олегович

Рассмеявшись невесело, Майк взял со стола кружку и решительно выплеснул ее содержимое в раковину. Кстати, на краю раковины – доска для резки, а поверх доски – нож. Острый, наверное. То есть не наверное, а совершенно точно. Майк терпеть не мог тупых ножей, считая их настолько же неподобающими для нормального мужчины вещами, как грязная обувь или женщина привлекательная и притом – глупая.

«Всегда было интересно, правда ли, если перерезать вены в горячей воде, то ничего не почувствуешь?..»

СТОП!!!

Опрометью бросившись в комнату, Майк принялся

лихорадочно рыться в шкафу, разыскивая приличную одежду.

– К врачу! Врачууу! – бормотал он, путаясь в рукавах рубашки и промахиваясь пуговицами мимо нужных петель. – Галопом! За таблеточками, пилюльками, порошочками! И печаль отступит, и тоска пройдет!..

Как оказалось, с печалью и тоской Майк прощался преждевременно. К счастью своему, он уже довольно давно серьезно не болел, а недомогания незначительные либо средней тяжести переносил на ногах. Если же, что называется, припирало, – договаривался тихонько с начальством посидеть пару-тройку дней дома, не открывая официального больничного листа и трудясь по мере сил. В результате, где находится районная поликлиника, Соколов худо-бедно представлял, но и только.

Оказалось, что одного желания пациента для приема психиатра отнюдь недостаточно. Майк выяснил, что интересующий его специалист один на три заведения. Что приемные дни у него – только нечетные числа, только будни и только с часа до пяти. И главное – что на прием к нему записываются весьма заранее: где-то недельки за две.

– На одиннадцатое могу, – флегматично сообщила Соколову администратор регистратуры. Своим маленьким напомаженным ротиком, гладко зачесанными назад, забранными в пышный хвост волосами и огромными очками в дымчатой оправе она весьма напоминала аквариумную рыбку-телескопа.

– Чего – на одиннадцатое?

«Господи! До чего ж пациент-то непонятливый пошел!» – явственно прочиталось во взоре администратора.

– Записать. К неврологу, – раздельно, словно и впрямь общалась с умственно отсталым, пояснила администратор. – На два тридцать хотите? Или на четыре?

– Почему к неврологу? Зачем? Мне к психиатру надо, – растерялся Майк.

– Сами ж сказали, что с травмой.

«Когда это я такое сказал?» – уже собирался было возмутиться Майк и тут вдруг вспомнил. Действительно, сказал. Его ж первым делом спросили, чего в очках темных ходит. Он и брякни: мол, напали пару дней назад хулиганы, ударили сильно, теперь синяк на пол-лица и ссадина.

– Ну, да…

– Вот. Так на два тридцать или на четыре? – В голосе «телескопа» почувствовалось пока еще сдерживаемое раздражение.

– А к психиатру нельзя?

– Мужчина, ну вы прям как маленький! С ушибами и травмами головы – к неврологу. То есть к хирургу тоже можно, но он в отпуске до конца марта. И все равно вас к неврологу направит. Хотя… можете еще в травмпункт. Тут недалеко. Адрес написать вам?

– Нет, адрес у меня есть, – зачем-то неубедительно соврал Майк. Поблагодарил нахмурившегося администратора и побрел прочь.

Разумеется,

в век развитых рыночных отношений и победившего капитализма любой гражданин мог обратиться за медицинской помощью на платной основе. Пусть даже и за помощью психиатрической. Для этого нужны были сущие пустяки: деньги и адрес нужного учреждения. Сколько стоит прием психиатра, Майк понятия не имел, однако надеялся, что оставшихся у него почти двух тысяч хватит хотя бы на оплату первичной консультации. Потом, если что, можно будет занять у того же Кузина или у ребят с работы. А вот адрес еще предстояло найти.

Вернувшись домой, Майк скинул пальто, ботинки и метнулся к ноутбуку. Первым делом, разумеется, проверил «болталку», – ни шиша! – погрозил ей пальцем, дескать, ниче, скоро я на тебя, паскуду, управу-то найду, и запустил поиск. Еще через час, вооружившись распечаткой с полудюжиной адресов и телефонов, Соколов принялся звонить.

Оказалось, что даже деньги всех проблем не решают. Где-то у нужного специалиста был неприемный день, где-то все уже занято до позднего вечера, а в одном заведении Майку предложили сперва коротко изложить свою проблему в регистратуре. Вспомнив «рыбку-телескопа», Соколов торопливо сказал, что перезвонит, и нажал на отбой. Но, как гласит весьма любимая матушкой поговорка, «терпение и труд все перетрут»: наконец измученному Майку улыбнулась-таки удача.

– До восемнадцати тридцати успеете подъехать?

Майк прикинул. Если не случится транспортного коллапса – должен, и даже с запасом.

– Хорошо. Будем вас ждать, Михаил Сергеевич.

Но до клиники с поэтическим названием «Махаон» Майку доехать было не суждено.

– Молодой человек, сумочку не поможете занести? – остановила его просьба пожилой женщины, едва Соколов распахнул подъездную дверь.

«Сумочкой» оказался здоровенный баул на колесиках, а женщина – почтальоном.

– Вот спасибо, молодой человек! Здоровьичка вам! И удачи во всех делах! – бормотала она, пока Майк, сам не зная почему, втаскивал в подъезд тюки газет и рекламных листовок.

– Да уж, удача мне точно не помешает, – кивнул Соколов, наблюдая, как женщина сноровисто наполняет почтовые ящики.

– Значит, будет вам удача, мой золотой! – залихватски подмигнула ему почтальон, не глядя пихая в щель очередную газету. – Ох ты ж! Глядит-ко, не лезет! Давно, видать, хозяин почту-то не вынимал. Доверху набитый ящичек. С горкой. Ай-яй-яй! Или уехал куда? Не знаете? Сорок первая квартира.

Майк, уже взявшийся за дверную ручку, медленно повернул голову.

– Знаю…

… – А я вам русским языком повторяю, мужчина: почта закрыта. Закрыта, понимаете? Мы по субботам до шести работаем.

– До шести еще три минуты.

– У вас часы отстают.

– Это у вас спешат. Ну пожалуйста! Вот извещение. Я все заполнил.

– А я уже свет выключила. В понедельник приходите.

– Не могу я до понедельника ждать! Вопрос жизни и смерти! Хотите, на колени встану?