Богатыри золотого ножа
Шрифт:
– Вставайте, ублюдки!
– От ублюдка слышу!
– раздалось в ответ. Каторжане с недоумением уставились на рыжего парня, который грациозно спрыгнул на пол, принял позу курящего сигару джентльмена и, поправив воображаемый монокль, обратился к группе надзирателей.
– Между прочим, без чашечки кофею я и шага не сделаю, не прочитав же утренних газет и не приняв ванну с благовониями я на улицу не ходок.
– Стряхнув "пепел" с "сигары" Артур продолжал с возрастающим возмущением, - Мы же договаривались с вашим шефом, что с утра будут хохмочки,
У главного надзирателя что-то в голове не могло сойтись. Он не мог понять, что происходит, почему никто не трепещет в ожидании удара кнутом и не бежит на выход испуганно сжавшись, а наоборот, со всех углов барака всё слышней и слышней раздаются звуки, подозрительно смахивающие на смешки. Оглянувшись на своих помощников, у которых нижние челюсти от удивления находились в районе пупков, надзиратель понял, что над ним издеваются и довольно удачно.
– Ну, чего ты, гомодрил, стоишь полным истуканом и не несёшь мне халат и тапочки? Совсем нюх потерял? Забыл, как я тебя по попке в детстве шлёпал, когда ты не на горшок, а в штаны ходил? Шевелись! Живо!
Верзила рассвирепел и решил выбить глаза этому дерзкому рабу, как делал уже не раз с другими. Свист кнута, как свист снаряда послужил сигналом Николаю и он успел сбить Артура с ног и прикрыть своим телом. Там, где только что стоял Артур, от доски отлетела большая щепка, словно её выбила пуля. Вокруг же самого надзирателя стоял вой и визг. Когда он размахивался, то огрел стоящего сзади охранника кнутовищем по голове, а посылая на удар плетённый ремень, как бритвой срезал другому ухо. Теперь в ногах один лежал без сознания с подозрением на закрытую черепно-мозговую травму (если у него были мозги), а другой катался по полу, пытаясь зажать рану на голове и верещал как недорезанный поросёнок.
– Ну что ж, - раздался из-под Коли полупридушенный голос Артура, - утренних хохмочек, думаю, хватит. А как по поводу чашечки кофею и других культурных мероприятий?
Вот тут раздался хохот, от которого задрожали стены барака, а надзиратели, подхватив раненых, бросились бежать.
Минут десять никто не мог остановиться. Смех изгонял обречённость, заставлял верить в будущее. Постепенно все умолкли, но поглядывали на своих соседей уже по-новому. ТАК отсмеявшись - невозможно быть предателем.
Коля вышел в центр и сказал:
– Думайте, мужики, думайте. Вечером поговорим.
– Решительно махнув рукой, приказал, - Выходи строиться, батальон!
Может он просто так сказал "батальон", но прибежавшие на помощь надзирателям стражники, поднятые по тревоге во всеоружии, застали не уныло бредущую толпу рабов, а строй крепких мужиков, печатающих шаг.
– ЗАПЕВАЛА! ПЕСНЮ!
У Артура оказался звонкий и чистый голос, которым он запел песню из репертуара группы "Лесоповал":
Царь Горох воровал, царь Иван воровал,
Доставалось царям, доставалось ментам,
А уж после ментов доставалось и нам.
Николай с Ильёй весело переглянувшись, представили лицо проверяющего из Москвы, услышавшего ТАКУЮ строевую песню.
Припев подхватило несколько человек и кто-то даже стал подсвистывать, как соловей-разбойник.
Воруй! Воруй, Россия! А то ведь пропадёшь.
Да, да, воруй, воруй, Россия, всего не украдёшь!
Мы и брать не берём, а любое дерьмо
к шаловливым рукам прилипает само.
Нам добро не добро, а что взял то и в масть.
Нам какая ни власть - нам бы лишь бы украсть!
На этот раз припев подхватили все. Глаза каторжан озорно блестели, ноги дружно выбивали пыль из утоптанной многолетней ходьбой дороги.
Надзиратели и стражники шли на расстоянии, соображая, считать ли это бунтом, а Артур уже пел последний куплет:
Тут кому-то он кум, там кому-то он зять,
Человек он такой, он не может не взять.
Царь Горох воровал, царь Иван воровал,
А за жопу меня, да на лесоповал!
Строй допевал припев уже подходя к шахте и весело разбирая рабочий инвентарь.
Надзиратели с большим подозрением проводили скрывшихся в темноте рабов, посовещались, и по два-три человека, взяв светильники, пошли посмотреть, что там творится.
Впервые за годы существования каторги в шахте слышался смех. Артур, пока ему загружали тачку, рассказывал анекдоты. Причём при появлении стражников он стал рассказывать анекдоты, где тупой бы не смог узнать некоторые "личности", от которых можно было со стыда провалиться под землю. "Герои" анекдотов ничего умного не придумали, как огреть Артура кнутом. Буквально через несколько секунд оба уже лежали с раскроенными черепами и медленно остывали.
Рабочий день окончился быстрее обычного, так как яма была заполнена до краёв и несколько тачек осталось стоять даже неразгруженными.
Отрезая дорогу к бараку выстроились лучники. Впереди всех находился гордо напыжившийся Верховный, сидящий на носилках, что поддерживали с десяток монахов.
– Кто убил надзирателей?
– грозно рыкнул предводитель жёлтого отряда бездельников.
Вперёд вышел Николай, а рядом с ним пристроились Непокорные. У каждого было самое меньшее по паре камней в руках.
– Я так думаю, - начал Коля, - что на них случайно, руководствуясь силами земного тяготения, упали камушки. В шахте вообще опасно находиться, а просто шататься - опасно для здоровья, мало ли что может произойти...
Коля спокойно подбрасывал и ловил камень, которым можно было проломить любой крепкий лоб (даже у самых тупых стражников и надзирателей). Верховный стал наливаться краской гнева. Только безмозглый болван не смог бы понять в этих словах и поведении насмешку-угрозу-предупреждение. Не дав ему дойти до цвета помидора, Коля продолжил: