Богдан Хмельницкий
Шрифт:
Хмельницкий сидел в жарко натопленной светлице, держа в руке царскую грамоту, и тяжелые думы не отпускали его ни на минуту. Переяславская Рада, которая, казалось, должна была сплотить его побратимов по борьбе во имя великой цели, разделила их на два лагеря. Многие старшины, которые выступали против договора Москвы с Крымом, ищут связей с польской шляхтой, готовы хоть сейчас идти к ней в объятия.
Конечно, он да и Москва понимали, что Жванецкий договор непрочен и в сложившихся условиях важно держать подальше Крым от Речи Посполитой. Об этом он не раз говорил с московскими послами в январе 1654 года. Правда, сначала он не очень верил в
Но сейчас главное — выступление русских войск против Речи Посполитой…
Двери светлицы медленно отворились, и вошла Ганна, спокойная и уверенная. Заботливо окинув взглядом гетмана и убедившись, что он в добром здравии, подошла к нему неспешной походкой.
— Снова думаешь, Богдане. Вышел бы к людям. Развеялся.
Провела заботливой рукой по голове с поседевшими уже волосами и тихо, убежденно добавила:
— Все будет добре, батьку. Все будет, как ты захочешь.
— Если бы кто знал, как лучше, да подсказал, — гетман горько усмехнулся и, сняв с головы руку жены, приложил ее ко лбу, словно хотел ею успокоить рождавшиеся в голове неспокойные мысли.
— Пора бы уже русскому царю объявить войну шляхте. Потом может быть поздно. А он все готовится и выжидает…
Ганна сочувственно кивнула головой:
— Такое дело… Обдумать и подготовиться нужно. Иван из Нежина сообщил, что с севским воеводой Бутурлиным Андреем Васильевичем тесную связь установил, А когда в феврале шляхетская угроза нависла, то Иван с Бутурлиным сговорились друг другу помогать, «делать во всем по совету», как он пишет. И московский двор это дело поддержал.
Речь шла о брате Ганны, нежинском полковнике Иване Никифоровиче Золотаренко, который, как и его сестра, отличался рассудительностью и недюжинным умом.
Ганна пересказала гетману то, что узнала от брата. Бутурлин говорил, что в Москве спешно готовятся к выступлению.
Хмельницкий и сам был хорошо осведомлен об этом, а также о том, что в планах войны с Речью Посполитой русское правительство изрядную роль отводит его казацкому войску.
И действительно, уже в апреле 1654 года Хмельницкий получает повеление Алексея Михайловича направить к нему в войско несколько казацких полков. Выбор пал на Черниговский, Нежинский и Стародубский полки, которые насчитывали около 20 тысяч казаков. Общее командование над ними в качестве наказного гетмана Хмельницкий поручил Ивану Золотаренко.
Движение основных русских войск из Москвы к польско-литовской границе началось 15 мая 1654 года. Воеводами в первом полку были князь Н. И. Одоевский, князь Ф. Ю. Хворостинин, князь Д. И. Львов, в ертаульном [105] — В. Б. Шереметьев и князь Т. И. Щербатов. 16 мая из Москвы в Вязьму выступили большой и сторожевой полки. Воеводами в большом были князь Я. К. Черкасский, князь С. В. Прозоровский, князь А. Ф. Литвинов-Мосальский, в сторожевом — князь М. М. Темкин-Ростовский,
105
Ертаульный полк— легкоконный отряд русского поместного войска XVI–XVII веков. Выполнял задачи разведки противника в пути движения главных сил, а также охранения войск в походе.
Царь с остальными войсками выступил из Москвы 18 мая. Его сопровождала значительная часть двора — бояре С. И. и Г. И. Морозовы, И. Д. Милославский, Н. И. Романов, В. В. Бутурлин, Б. А. Репнин, Г. Г. Пушкин, Н. И. Хованский и др.
Войска из Москвы шли по смоленской дороге. В Смоленск должны были прибыть и казацкие полки под командованием Ивана Золотаренко и его младшего брата Нежинского полковника Василия Золотаренко. К казакам присоединились царский стряпчий Тимофей Спасителев с братом Андреем, которые прибыли на Украину в январе 1654 года в составе посольства Василия Васильевича Бутурлина на Переяславскую Раду и принимали присягу казацких полков. Тимофей Спасителев не раз встречался с Хмельницким и пользовался его уважением.
Отправляя казацкие полки под Смоленск, гетман передал письмо царю, в котором просил не гневаться за то, что не посылает в Смоленск указанный царем Переяславский полк, потому что пришлось бросить его против ляхов, которые «и Волхов, мултянов и венгров на нас затягнули и здесь на Умань и на Белую Церковь ударити хотят». «Сего ради, — писал Хмельницкий, — просим вашего царского величества с ратью Шереметьева до Киева вскоре присылать для супротивления неприятеля вашего царского величества — ляхам».
Русское войско численностью свыше семи тысяч человек под командованием В. Б. Шереметьева находилось в это время на южных границах Русского государства по Белгородской оборонительной черте и в случае наступления польско-шляхетского войска на Украину должно было поддержать Войско Запорожское.
Раньше, 22 апреля 1654 года воевода В. Б. Шереметьев и В. Ф. Бутурлин, который в это время находился в Рильске, получили приказ русского правительства идти со всеми ратными людьми в Киев и оказывать помощь украинским казачьим полкам под началом Богдана Хмельницкого.
Из отписки В. Б. Шереметьева, В. Ф. Бутурлина и В. П. Головина царю Алексею Михайловичу, мая 18,1654.«Что по твоему государеву указу велено мне, холопу твоему Ваське с товарищи, со всеми ратными людьми, с конными и с пешими, и с нарядами, идти к Киеву… гетману Богдану Хмельницкому помогать, над польскими и литовскими людьми промышлять с ним, Богданом, вместо сообща…, а мы, холопы твои, по твоему государеву указу станем ему помогать, сколько милосердной Бог помощи подаст…»
Тем временем Хмельницкий сам отправлял казацкие полки царю в помощь.
В середине мая к гетману в Чигирин приехали два брата Золотаренко. Статные, ловкие. Старшинская одежда ладно сидела на них. Хмельницкий видел, как жена любовалась братьями, и сам с удовольствием смотрел на них. После обеда он пригласил братьев в канцелярию, где ознакомил с письмами царю. Особенно обратил внимание на второе от 17 мая 1654 года, в котором писал, что наказал нежинскому полковнику Золотаренко, «чтоб во всем, по велению твоего царского величества, исправлялся и никакие людям не чинил обиды, идучи с полком твоего царского величества Запорожским».