Богдан Хмельницкий
Шрифт:
Наглядный пример тому образ Богдана Хмельницкого. От него неотделимы такие качества, как властолюбие, хитрость, суровость, переходящая часто в холодную жестокость, мстительность, деспотичность. Но нужно представить себе во всей полноте кровавую, мрачную эпоху, в которой жил Хмельницкий, ее нравственный и культурный уровень, нужно вспомнить инструментарий средств, которыми пользовались его враги, основывавшийся на кнуте, яде, раскаленном железе, чтобы найти истинную оценку этим качествам.
А главное — нужно выяснить, каково было объективное значение напряженной и суровой деятельности Хмельницкого.
Начиная с той декабрьской ночи,
Захватить власть в запорожском войске было нелегко, но удержать власть за собою и сделать при помощи ее что-либо полезное и созидательное было гораздо труднее.
Открытые враги, изменники, шпионы, доносчики, малодушные — все они уродливым сонмом окружали Хмельницкого, тяжелым камнем висели на нем. И все-таки он прошел через все, провел страну через все бедствия; у него хватило дальновидности, изумительной изобретательности и железной силы. На каждую хитрость он отвечал еще более замысловатой, на каждый удар — еще более тяжким.
В нем как бы сконцентрировались вся воля и вся мощь народного возмущения. Оттого-то так нерушим был его авторитет. Все трепетало перед грозным «батькой». Он сумел привлечь к делу великой борьбы лучших и образованнейших людей в Украине, и все — волей-неволей, иногда с тайными проклятиями — работали для этого дела. Все испытывали на себе обаяние его могучей индивидуальности.
С первых шагов он проявил свои дарования: талант организатора, талант военачальника, талант дипломата, ум, энергию, настойчивость, бодрость, бесстрашие, — словом, подлинные свойства вождя. Сперва все это было отдано на службу его сословию — зажиточному козачеству; но постепенно гетман меняется, сознание его растет, горизонт расширяется, он чувствует в себе дыхание и волю всего народа.
Микельанджело написал однажды замечательный сонет: «Так и я родился и явился сначала скромной моделью себя самого для того, чтобы родиться снова более совершенным творением». Биограф Хмельницкого может применить к нему с полным правом эти слова.
Под влиянием совершающихся событий, под влиянием переливающихся в него настроений масс Богдан перерастает самого себя, как законченная скульптура перерастает первичную модель. Корни его мировоззрения выросли в идейной почве века и его класса; его социальная программа — это, в сущности, программа помещика, только менее эксплоататорского, чем у польских панов. Но в моменты подъема он выходит за рамки этой помещичьей программы и борется не только за интересы старш'uны, но и за интересы и нужды всего обездоленного украинского люда. И потому в звоне разбитых Хмельницким цепей национального гнета, которыми был скован украинский народ, слышался похоронный марш и политическому угнетению, и культурному, и даже отчасти экономическому.
М. Грушевский, искажавший в буржуазно-националистическом направлении историю Украины, утверждал, что Хмельницкий «не выходил за интересы тесной сословной группы, к которой принадлежал», и что «хмельничина потерпела полное фиаско в политическом и в социальном отношении» [227] .
Подобными псевдонаучными заявлениями, фальсифицировавшими историческую действительность,
227
М. Грушевский.Хмельницкий. Хмельнищина, «Записки Наукового товариства ім. Шевченка», 1898, т. XXIII XXIV, стр. 27.
Две задачи, неразрывно между собою связанные, наметил и блестяще разрешил гетман: смести польское иго и соединиться с Москвой. И за это, за непоколебимую преданность своей великой идее, за глубокий патриотизм, за умение страстно ненавидеть, страстно желать и добиваться победы над врагами своей родины, навеки запомнят благодарные потомки его имя.
Следует бросить беглый взгляд на то, как развивались события после смерти Богдана Хмельницкого. Предательскую роль сыграл Иван Выговский. Ему была вверена опека над Юрием, а в сентябре 1657 года его избрали на три года гетманом. Пробравшись к верховной власти, он тотчас стал подготовлять отпадение Украины от России и сговор с панами. Осенью 1658 года он заключил тайный договор с Польшей об условиях обратного вхождения Украины в Польшу: все происходившее с обеих сторон предать забвению, козакам быть свободными от всех податей, митрополиту киевскому заседать в сенате, по 100 человек козаков из каждого полка могут получить шляхетные вольности и права.
О переговорах с Польшей проведал полтавский полковник Пушкарь и донес о них царю. Но Выговский схватил и казнил Пушкаря (в мае 1658 года). После этого он сжег Полтаву. Однако даже эта варварская мера не дала ему торжества. В октябре 1659 года Юрий Хмельницкий был провозглашен на раде в Переяславе гетманом, и низложенный Выговский, после тщетной попытки сопротивляться, бежал в Польшу, где в конце концов был умерщвлен поляками (в 1664 году).
Как известно, спустя полвека история повторилась — предатель украинского народа Мазепа кончил так же, как Выговский: не найдя поддержки в народных массах, всеми покинутый и презираемый, он бежал на чужбину.
Злокозненная авантюра Мазепы имела своим следствием то, что в 1723 году Петр I отменил гетманство на Украине (или, как ее стали называть, в Малороссии). Но в 1727 году оно было возобновлено, пока в 1764 году не было уничтожено окончательно. Последним гетманом был граф Кирилл Разумовский (1728–1803; был гетманом с 1747 по 1764 год); после него генерал-губернатором Малороссии был назначен граф П. А. Румянцев (1725–1796).
В 1783 году было осуществлено закрепощение украинских крестьян. Но это уже новая глава в истории страны. Вместе с русским народом украинцы испили горькую чашу дворянско-крепостнического сахмодержавия, пока над обоими народами не занялась заря свободной жизни.
Труднее сложилась участь тех, кто остался под властью польских панов и шляхтичей.
В 1667 году в деревне Андрусово московское правительство и Речь Посполитая заключили мир: к Москве отошла вся Левобережная Украина и город Киев на правом берегу (точнее говоря, Киев был «уступлен» на два года, но затем остался навсегда в составе России). Правобережная Украина осталась за Польшей. Вернулась к Польше и Белоруссия, завоеванная было московским и козацким войском, за исключением Смоленска и еще трех городов, отошедших к Москве.