Боги Абердина
Шрифт:
Я предполагал, что мы все учились в Абердине.
— Значит, Хауи просто работает на доктора Кейда?
— Да. Если бы не доктор, ему пришлось бы вернуться домой и начать работать на отца.
— Думаю, что он как раз этого хочет, — заметил я. — Хауи говорил мне, что с нетерпением ждет окончания университета, чтобы попасть в «настоящий мир».
Артур нахмурился.
— Ты шутишь? Это — самое последнее, чего он хочет. Его отец считает, что он учится в университете. Он продолжает присылать деньги на обучение. Хауи их тратит, но много откладывает. У него крупный счет
Я поставил кружку на стол с большим грохотом, чем собирался, но, будучи пьяным, не опасался ничего.
— Мне жаль, что ты сказал все эти вещи про Дэна, — заявил я.
Артур замер с кружкой в воздухе.
— Это все еще тебя беспокоит.
Я ничего не ответил.
— Знаешь, я ведь только пошутил.
Я покачал головой, все еще будучи смелым от алкоголя.
— Не думаю, что это правильно. Мне нравится Дэн.
— Мне он тоже нравится, — сказал Арт.
— Он в меня не влюблен, — воскликнул я. — И я не считаю его «голубым».
— Вполне возможно. Не исключено, что ты прав, — ответил Артур.
— Если ты кому-то нравишься, это совсем не означает, что он в тебя влюблен, — продолжал я.
— Согласен. Тебе нравится Эллен, правильно? Но никто из нас не скажет, что ты в нее влюблен.
Арт улыбнулся мне. Я ощутил прилив адреналина, с жадностью опрокинул в себя остатки пива, магическая двадцатипятицентовая монета Хауи стукнулась о мои зубы.
Хауи уже играл. Пальцы летали над клавишами, ноги нажимали на педали, голова раскачивалась в такт музыке. Это был джазовый номер, что-то в новоорлеанском стиле, вокруг исполнителя уже собралась небольшая толпа. К моему удивлению Хауи запел.
О, пожалуйста. Не говори обо мне. Когда я уйду, Хотя наша дружба Прекращается с этого момента. Если не можешь сказать ничего по-настоящему хорошего, То лучше вообще ничего не говори. Это мой совет.Кто-то открыл входную дверь паба, и внутрь ворвался поток холодного воздуха. Мы с Артом несколько минут сидели молча, нам было неловко. Я продолжал пить, судорожно пытаясь найти в кружке последние капли.
Наконец, Арт нарушил молчание.
— Как идут твои исследования?
Я поднял голову от кружки.
— В университете отстаю, — осторожно проговорил я. — Проект доктора Кейда стал главным в моей жизни.
— Но разве ты не хотел такой жизни?
— Не знаю, — ответил я. На мгновение у меня все поплыло перед глазами. — Я не знаю, какой жизни хотел.
Арт заказал еще пива.
— Ты всегда можешь вернуться в общежитие, — заметил он. — Тебя в доме никто не удерживает.
— Но мне нравится дом.
— Конечно, нравится. Я могу перестроить
— Это будет несправедливо по отношению к нему, — заметил я.
— Несправедливо? — рассмеялся Арт. — Справедливость — враг амбиций. Если бы меня волновала справедливость, мы бы еще больше отстали от графика с проектом доктора Кейда.
Я весь прошлый семестр составлял предложение по главе о средневековой науке, но доктор Кейд отказался от него. Он даже не прочитал весь текст, потому что, по его словам, у него нет времени. Вот это определенно несправедливо, но необходимо. Я выяснил разницу между справедливостью и необходимостью.
Хауи закончил номер, послышались аплодисменты, и он тут же начал снова играть.
— Я видел в кабинете одну книгу. «Collectanea Chemica», — признался я. — Ты пользовался ею для написания той главы о науке?
Артур тихо захлопал в ладоши, но тут же прекратил и посмотрел на меня:
— Ты читал книгу?
— Только первую страницу.
— Что решил?
— Я и раньше читал про философский камень, — сказал я. — Это интересно, но напоминает мне «Сумму теологии». Фома Аквинский пытался смешать сверхъестественное с эмпирическим…
— Смешивание веры и эмпиризма всегда рискованно.
— Это невозможно, — заявил я.
Я наслаждался собственным ступором, плавал в какой-то неясной, расплывчатой паутине. Пальцы на ногах слегка покалывало от тепла. Несколько минут мы с Артом сидели молча. Я притворялся, что смотрю на играющего Хауи.
— Не так уж невозможно, — внезапно сказал Артур. — Посмотри, что святой Ансельм взял в качестве девиза, которым руководствовался всю жизнь: «Fides quaerens intelligentiam» — «Вера ищет понимания». Он показал, как можно использовать разум для разъяснения и истолкования сути веры. Они могут работать вместе: вера — на одной части весов, разум — на другой. Самой важной является точка, в которой они приходят в равновесие. — Он поднял руки над столом, изображая весы. Ладони смотрели вниз, обе руки то поднимались, то опускались на все более незначительное расстояние, и, наконец, остановились на одном уровне. — Я думаю, что здесь и заключается истина.
— Истина, — повторил я.
Арт устало посмотрел на меня.
— Ты хорошо себя чувствуешь?
— Прости, — ответил я. Мне на самом деле было очень жаль, что я столько выпил. — По правде сказать, я одурел от спиртного.
— Да уж, — Артур улыбнулся. — Наш маленький Эрик становится алкоголиком — прямо у нас перед глазами.
Вскоре после этого мы ушли, практически унеся Хауи от пианино. Пришлось подождать на стоянке, пока он блевал в сугроб. Потом мы с трудом затолкали его обмякшее тело на заднее сиденье, где он сразу отключился. Художник привалился к дверце и щекой прижался к стеклу. Снег становился липким и покрывал местность тонким белым одеялом, которое в тусклом лунном свете казалось пятнистым и подтаивающим. Я тоже чуть не заснул. Меня укачали ритмично работающие дворники и тихий звук, издаваемый шинами «ягуара» на слякотных дорогах. Алкоголь подействовал, словно укол морфия.