Боги Черной Лощины

Врана А. Дж.

– Ха! – обрадовалась она и поспешила добавить: – Я имею в виду, здесь, конечно, красиво и все такое, но уверена, ты уже заметил… ну, если пробыл здесь достаточно долго.

Настал черед Мейсона приподнять бровь.

– Заметил что? – Он поднял взгляд и обратил внимание на знаки на стенах. Они направлялись в гематологическую лабораторию.

– Здешние люди, – прошипела Джослин себе под нос, посылая притворно вежливую улыбочку проходящему мимо врачу. – Они все чудики. Просто поехавшие психи.

Мейсон резко выпрямился:

– Ты имеешь в виду легенду. Они ведь реально в нее верят, да?

– Ш-ш-ш-ш-ш-ш!

– Что? – нахмурился он, когда они миновали пару вращающихся

дверей. – Типа, чужакам не позволено об этом болтать?

– Ты разве не слышал? – проворчала девушка. – Недавно какой-то псих убил собственную дочь, потому что решил, что ее похитила Сновидица. Его зовут Джин Робинсон, и, похоже, он слишком серьезно воспринял всю эту сверхъестественную муть.

Мейсон вынужден был схватиться за ее плечо, чтобы не споткнуться.

– Что ты сказала? – ужаснулся он.

– Так ты и правда не знал? – Девушка протянула руку, поддерживая его. – Эль Робинсон. В последнее время все только об этом говорили.

Мейсон покачал головой:

– Хозяйка моей гостиницы ничего не сказала. Интересно, почему?

– Обычно я не обращаю внимания на такие вещи. – Джослин пожала плечами и, как только он отпустил ее руку, достала из шкафа несколько папок. – Я имею в виду, что часто слышу всякие истории. В основном про подростков, попадающих в отделение неотложной помощи, сотворив какую-нибудь глупость. Ну, знаешь, вроде того, чтобы отправиться глубокой ночью в лес на поиски старой ивы, ты, наверное, уже слышал о ней, а потом заблудиться или упасть в овраг. Впрочем, местные родители проявляют небывалую бдительность. Стоит только подростку пропасть минут на сорок, они сразу же звонят в полицию. Но опять же не могу сказать, что я их виню. В прошлом году у нас пропала девушка. В итоге она две недели сидела на антибиотиках внутривенно, потому что почти пять дней бродила босиком по лесу. Она едва не лишилась трех пальцев на ноге! Как, черт возьми, такое может произойти! – Она раздраженно всплеснула руками.

– Не знаю, – ответил Мейсон, его мысли путались.

– Так или иначе, – вздохнула девушка, закрывая шкаф и обмахиваясь папками Крафт, и вывела Мейсона из комнаты, – спустя неделю жениха этой девушки арестовали за ее убийство. Напоминает историю с Эль.

Мейсон последовал за подругой, в его голове вновь промелькнули статьи из архива.

– Почему в этом городе так часто происходят подобные вещи? Зачем люди убивают своих близких после того, как они нашлись?

– Официальная версия – Синдром Капгра [1] , – ответила Джослин. – Не знаю, почему столько случаев именно в этой местности, но, если тебе интересно, кто-то слил в Сеть видео допроса этого ненормального папаши-убийцы. Полиция изо всех сил пытается удалить файлы, но раз что-то попало в Интернет, то останется там навсегда. – Девушка направилась дальше по коридору. – Ладно, мне нужно отнести это врачу. Хочешь со мной? Персонал больницы довольно прост в общении, городок маленький, знаешь ли.

1

Синдром Капгра – психопатологическое расстройство, при котором больной убежден, что кого-то из его окружения заменил его двойник.

– Точно. – Мейсону не терпелось узнать больше, но Эль Робинсон придется подождать. На мгновение он представил, что сейчас надо будет представиться лечащим врачом, и желудок тут же сжался в комок.

Это казалось несправедливым. Он задумался, каково Джослин работать под руководством людей, которым она могла бы быть равна в профессиональном

плане, если бы получила степень доктора медицины. Счастлива ли она на своем месте? Он не представлял, как можно уволиться, устроиться на менее оплачиваемую и менее уважаемую должность, особенно если работы от этого меньше не становилось.

– Кстати, а почему ты решила стать медсестрой? Может, стоило окончить медицинский колледж?

Девушка замедлила шаг, обдумывая свой ответ.

– Я поняла, что не хочу нести ответственность за решения, которые могут изменить чью-то жизнь.

Мейсон допил остатки чая и выбросил стаканчик.

– Что ты имеешь в виду?

Пока они снова ждали лифт, она покачала головой, будто вспомнив что-то неприятное.

– Я всю жизнь о ком-то заботилась. Была родителем для собственных родителей. Отец увлекался азартными играми, а маме не хватало мужества выставить его вон. В результате я застряла между ними, разгребая последствия. Помню, когда мне было шестнадцать, я считала, что они – моя ответственность, а не наоборот. Что немного странно.

– Ничего себе. – Мейсон, не ожидавший услышать подобных откровений, резко вздохнул. – Прости, Джос, я понятия не имел, как туго тебе приходилось.

– Нет, все нормально, – отмахнулась она. – Если честно, не думаю, что это как-то на меня повлияло. Наверное, поэтому никому и не рассказывала. Мне казалось, что это не важно.

– Серьезно? – Он приподнял бровь. – Может, ты стеснялась или ну, понимаешь, не хотела, чтобы кто-то узнал?

– Нет, – девушка вновь покачала головой. – Я просто так жила. Мне и в голову не приходило, что это не нормально.

Мейсон обдумал это, пытаясь принять ее образ мышления. Она настолько спокойно говорила об этом, словно могла вынести любой удар жизни и стать еще сильнее, чем прежде. Он решил, что, пожалуй, из Джослин вышел бы врач, гораздо лучший, чем из него.

– В любом случае, – продолжила девушка, когда он промолчал, – сдавая экзамен в медицинский колледж, я думала, что хочу ответственности, поскольку это то, что мне было хорошо знакомо. К чему привыкла. Но потом, пройдя половину программы, внезапно осознала, что меня тошнит от всего этого. Не хочу, чтобы однажды кто-нибудь ткнул в меня пальцем и сказал, что это моя вина, что кто-то умер или не поправился.

Джослин повернулась к нему и улыбнулась:

– Не думаю, что смогла бы спокойно жить с этим. – Двери лифта открылись, на этот раз коридор, к счастью, оказался пуст. – Мать, отец, младший брат, – она загибала пальцы, – казалось, я подвела их всех. Не хочу, чтобы к этому добавилась вина за совершенно незнакомого человека. Поэтому я решила уволиться и поступить в школу медсестер. Эта работа тоже не лишена ответственности, но по крайней мере мы не принимаем решений, от которых зависят жизни. Я по-прежнему могу удовлетворять свою патологическую потребность заботиться о людях. Могу защищать своих пациентов, не имея возможности совершить ошибку и в конечном итоге нести ответственность за чью-то жизнь.

Ее откровенность казалась глотком свежего воздуха. За почти пять лет, что он провел в ординатуре, Мейсон не мог припомнить, когда в последний раз кто-то говорил о реалиях своей профессии с такой откровенной честностью. Большинство говорили о том, какой это вдохновляющий опыт, как приятно помогать пациентам и заслужить их благодарность. Он сам был одним из таких людей. Но никто и никогда не упоминал об обратной стороне: чувстве вины за неудачу, негодовании, что не оправдал чьих-то надежд. Это была темная изнанка медицины, остававшаяся в тени, скрытая ото всех за ослепительным блеском горделивого врачебного сообщества.