Боги, Герои, Мужчины. Архетипы мужественности
Шрифт:
Ллойд ДеМоз выделяет четыре стадии групповой фантазии. У него они символически связаны с внутриутробными этапами рождения.
1. «Устойчивость». Лидер кажется сильным (возникают вопросы «А не слишком ли он силен?» [149] ), нация (своеобразное чрево) — целостной, окружающее — надежным. Враг видится сильным, но к нападению неспособным.
2. «Трещина». Кажется, что лидер слабеет. Появляются опасения по поводу возможного краха моральных ценностей, опасных последствий чего-либо [150] . Нация (чрево) ощущает потрясения, окружающее становится ненадежным. Враг слабеет, но вместе с тем неустойчив и опасен.
Вспомните,
В современной западной культуре характерными для этой стадии становятся волны «абортных» и «противоабортных» демонстраций.
3. «Крах». Лидер воспринимается как беспомощный, нация (чрево) под угрозой, давление растет. Вот именно в этот момент происходит некое событие, которое воспринимается как знаковое, как Крах или Обвал. Враг воспринимается как находящийся в кризисе, но отравляющий, источающий яд.
4. «Переворот». В этот момент лидер или начинает войну (и тогда видится сильным и жестким), или уходит со сцены. Люди с трудом пробиваются наружу, появился выход. Они совершают подвиги. Враг силен, и война началась. Но умеющий сдерживать групповую фантазию лидер (ДеМоз приводит в пример президента Эйзенхауэра) скорее соверши некий символический акт, которому общество придаст особенное значение и который будет для нее возможностью наконец выплеснуть свои эмоции, разрядиться. Ведь ни одна реальная война не бывает экономически выгодна стране [151] .
Отдельным людям — да, сколько угодно.
Именно на этой последней стадии правитель может решить, что «маленькая победоносная война» исправит положение. Но если она затягивается больше чем на год, а то и на два, если армия терпит поражение, то кризис усиливается. Ведь никакая однажды начатая война не заканчивается только потому, что «групповая фантазия» больше в ней не нуждается. И лидер, продолжающий войну, когда от нее все устали и «больше не хотят», сильно рискует — и авторитетом, и положением, и благополучием своей системы.
Более того, Ллойд ДеМоз указывает, что «подлинное достижение нации и ее руководства приобретается вопреки групповой фантазии — она сводит на нет все успехи, сковывает руководство по рукам и ногам, не позволяя проявить свои качества, портит положительные черты нации и держит людей в полной пассивности. Даже войны при ближайшем рассмотрении оказываются пассивными групповыми действиями — они не требуют ни решений, которые не были бы чисто тактическими, ни жертвы ценностями, ни психологической зрелости: это всего лишь высвобождение эмоций…» [152] .
Ллойд ДеМоз. Психоистория. Пер. с англ. А. Шкуратова. Ростов-на-Дону: Феникс, 2000, с. 208.
Обязанности по выполнению групповых фантазий, всех четырех стадий, возлагаются на лидера. Задача хорошего лидера — уметь им сопротивляться и стратегически действовать по намеченным планам.
ПРОТИВОДЕЙСТВИЕ СТИХИИ И ПОДАВЛЕНИЕ БУНТОВ
Время от времени мужчине-Зевсу (и его системе) могут угрожать разные «чудовища» — стихийные бедствия или войны, начатые соседом, катастрофы. То, что может повергнуть страну в пучину хаоса, вернуть к более примитивным способам существования, привести к потере законов и культуры. Мы знаем, что такое не раз происходило в истории: дикие народы, завоевывающие страны более цивилизованные, сильно снижают их культурный уровень. Теряются ремесла, культура, подчас письменность, более цивилизованные законы. Тифон и титаны олицетворяли возможные происшествия такого рода в истории Зевса. Задача лидера в такой ситуации — мобилизовать все силы и дать отпор захватчикам —
Богу Зевсу приходилось сталкиваться и с бунтом против его власти. Против него восставали его соратники и «подчиненные». Это было и то, чего он боялся, и то, что он умел предусмотреть и чему мог противостоять. Главной опасностью для него был бы совершенно новый персонаж, герой, который пришел бы ему на замену. Знание о таком герое было у Прометея, потому Зевс не доверял ему. Позже мы вернемся к фигуре Прометея — очень значимой.
Одна из забот Зевса — выявление и усмирение бунтующих подчиненных. Конечно, чем более им недовольны те, кто тоже обладает какой-то властью или выполняет важные функции в его системе, тем больше шансов, что они поднимут действительно опасный мятеж. «Когда я вижу честный взгляд подчиненного, я сразу чую что-то неладное…» — скажет чуткий к таким настроениям коллектива руководитель.
Способность предвидеть события и предупредить их нежелательное развитие — это то, что есть у Зевса и чего нет ни у его брата Посейдона (по крайней мере, в такой степени), ни у его сыновей Аполлона и Гермеса, ни у детей его жены Ареса и Гефеста, ни у самой Геры. Потому бунт Посейдона, Аполлона и Геры оказывается подавленным. (По некоторым версиям, в нем участвует Афина, но в это сложно поверить. Для этого она должна была бы очень сильно разочароваться в своем отце, а мы не находим тому подтверждения.)
К большому сожалению, многие перспективные правители оставались «слишком сыновьями», когда приходили к власти. Им не хватало решимости расправиться с противниками (часто — бывшими союзниками) жестко и точно. Так потерял власть Петр III, так оказался беспомощным Павел I. А вот Петр I — царь, которому я меньше симпатизирую, не раз поступал даже не столь точно и адекватно, сколь жестоко. И это сохранило ему государственную власть.
Герои Зевса
ЭАК
Эак был сыном Зевса от дочери речного царя Асопа — Эгины. За это его ненавидела Гера и поразила остров, которым начал править Эак, змеями. Затем наступила засуха и пришел голод, люди и животные умирали. Эак назвал остров именем матери и взмолился Зевсу, своему отцу. Тот услышал молитвы царя, и муравья, падавшие со священного дуба Зевса (а их было очень много), превратились в людей и подданных Эака. Тогда же и закончилось нашествие змей. Эак поблагодарил Зевса и назвал свой новый народ мирмидонами (то есть муравьями). Царь Эак заслужил небывалый почет и уважение не только среди своих подданных, но и среди окрестных народов. Герои были счастливы выполнять его задания. Он слыл справедливейшим и мудрым правителем, и к его суду прибегали как другие цари, так и боги. Он был лучшим посредником между людьми всей Греции и Олимпом. Когда Грецию настигла засуха (за убийство афинянами сына царя Миноса — Андрогея) и каждый город направил к Эаку гонца с просьбой о заступничестве перед Зевсом, тот взошел на гору Панеллений и как жрец Зевса принес жертву и вознес молитву богам. После этого пришел наконец долгожданный ливень, а на горе возвели храм Зевса. Эак — образ идеального правителя, своего рода групповое ожидание, фантазия о вечно удачливом царе, имеющим «свои связи в верхах», на Олимпе. Это своего рода лидер «первой стадии» у Ллойда ДеМоза. Конечно, реальный человек не может таким быть. Но именно этого от него будут ждать подданные и подчиненные.
Когда Аполлона и Посейдона постигло наказание за бунт против Зевса и тот отправил их батрачить, строя стены Трои, они позвали с собой Эака. Обычно это объясняют тем, что если бы стены Трои строили только боги, то она оказалась бы неприступной для всех, в том числе и для богов, потому нужен был маленький недостаток. Для этого и пригласили смертного [153] . Разумеется, Эак не отказался. Совместное строительство стен города символизирует здесь как сотрудничество с реальными людьми, носителями архетипов Аполлона и Посейдона, так и заимствование у них определенных качеств человеком-Зевсом.
Примечательным образом стены Асгарда — обители богов у древних исландцев — тоже не достроены как следует. Их строил великан вместе со своим конем, а коня в последний момент соблазнил Локи (в образе кобылы).