Боги Гринвича
Шрифт:
Результаты обсуждения превзошли самые смелые ожидания. Гвюдйонсен согласился на все. Проблемой были только последние двадцать секунд.
– Пришло время показать, что случается с нашими врагами.
– Что вы имеете в виду? – спросил президент.
– Акции «Хафнарбанки» сейчас идут по восемьсот пятьдесят крон. Мы упали с декабря на двадцать девять процентов, и все из-за «ЛиУэлл» и их лжи. Мы больше не можем прятаться и закрывать глаза. Эти мерзавцы и их дружки просто так не уйдут.
Вести
– Вы рекомендуете обратиться в суд? – озадаченно поинтересовался старец, на его лбу под копной снежно-белых волос собрались морщины.
Олавюр ждал этой минуты; он репетировал свои реплики несколько часов.
– Суды длятся вечность. Есть только одно решение: укрепить оборону и сражаться.
– Что именно вы предлагаете?
– Наши катарские друзья купят акции «Хафнарбанки».
– Олавюр, почему вы считаете, что они захотят инвестировать?
– Потому что мы одолжим им деньги.
Президент молчал.
– Без права оборота, – добавил младший банкир.
Иными словами, если катарцы не выполнят обязательства, «Хафнарбанки» не сможет требовать в судебном порядке возмещения убытков. Только вступить во владение своей долей.
Глаза Гвюдйонсена превратились в щелочки:
– Они получают все вершки и ни одного корешка.
– Именно.
– Вы считаете такой риск приемлемым?
– Я полностью доверяю, – ответил Олавюр, – вашей дальновидности и верю в будущее нашего банка.
«Не может же Гвюдйонсен признать, что ему не хватает уверенности?»
Президент снова прищурился, будто оценивая последствия плана для своего портфеля:
– Подкрепить цену наших акций – неплохая идея.
– Это первый шаг.
– Что еще?
– Мы нападем на основную позицию в портфеле «ЛиУэлл Кэпитал». Тем же способом, которым они напали на «Хафнарбанки».
Олавюр с февраля изучал этот хедж-фонд. Судя по открытым данным, примерно пятнадцать процентов их активов составляла одна компания. «Бентвинг Энерджи Групп» с биржевым кодом BEG и Сайрусом Лизером в правлении. Основная позиция в портфеле Лизера.
– Зачем? – возразил Гвюдйонсен. – Месть – не наш бизнес.
– Мы заработаем деньги и отправим весточку нашему врагу.
– Какую?
– Отгребитесь от наших акций, или мы вас похороним.
– И вы думаете, Олавюр, это послание необходимо?
– Как я сказал, мы на войне. Если не ударим, каждый хедж-фонд Гринвича будет играть на понижение, пока наши акции не упадут еще на тридцать процентов.
Гвюдйонсен помолчал. Он был известен как мастер манипулирования подчиненными посредством неловкого молчания.
– Что может пойти криво?
– По сообщениям моих источников, «ЛиУэлл
– Но вы не знаете точно?
– Невозможно устранить все риски. «Нулевые риски» звучит слишком хорошо для правды.
– Что еще? – спросил председатель. – Вы явно знаете что-то еще.
Младший банкир помешкал.
– Я думаю, «ЛиУэлл Кэпитал» занял слишком много денег.
– Но?
– Я не могу этого доказать. И если я ошибаюсь, мы потеряем деньги, играя против «Бентвинг».
– И вы считаете, мы должны рискнуть?
– Да, потому что катарцы на нашей стороне.
Председатель поднял брови. Он был в равной степени удивлен и доволен работой, которую проделал его подчиненный. Но ничего не сказал.
– Если мы и катарцы будем сбрасывать акции «Бентвинга», – продолжал Олавюр, – то, скорее всего, выиграем. Ценные бумаги начнут падать от всех продаж, и мы заработаем, играя на понижение. Это моя quid pro quo [15] с катарцами, за заем без права оборота.
Президент Гвюдйонсен смотрел на Олавюра с неопределенным выражением, в котором смешивались ужас и восхищение. Брови его встопорщились, но старик молчал. Наконец он заговорил:
– Вот теперь я понимаю, почему вас прозвали Мистер Лёд.
15
Quid pro quo (лат.) – взаимная компенсация.
Слова председателя прозвучали как комплимент. Но дальше все испортилось.
Олавюр, который допивал третий мартини, вовсе не чувствовал себя как Мистер Лёд. Воплощение интеллекта и рассудка в офисе, он успокаивал коллег, когда они стенали о ценах на акции банка.
– Не волнуйтесь. Это просто колебания рынка.
Фраза звучала хорошо. Но в глубине души Мистер Лёд ненавидел риск. Ему принадлежало слишком много акций банка, причем с уплатой только части стоимости. Три процента вниз, и его трясло. Три процента вверх, и его охватывала эйфория. Но акции «Хафнарбанки» упали с декабря на двадцать девять процентов, и за это время праздников было немного.
За ежедневным похмельем Олавюра прятался страх. Так легче казаться спокойным, когда ты чувствуешь себя полным дерьмом. Однако он сомневался, будет ли эта методика работать и дальше. Сегодня он пошел на невиданный риск. Его карьера под угрозой.
– Дайте заем катарцам и начинайте торги, – сказал Гвюдйонсен.
– Хорошо, сэр. Катарцы сразу начнут покупать акции «Хафнарбанки». И мы выберем момент, чтобы сыграть на понижение с «Бентвингом». Мы сделаем все как следует.
Согласие президента должно было радовать. Но Гвюдйонсен, уже положив руку на ручку двери, повернулся: