Боги крошечных миров
Шрифт:
— Что вы оправдываетесь! Я всё понимаю, — отрывисто бросила Мари. — Я бы на вашем месте его давно бы уже убила. Не знаю, чего вы вообще столько тянули.
Орлана смотрела на неё, ожидая встретиться взглядами — трудно было разговаривать с затылком. Но приходилось.
— Неужели ты считаешь, что я — настолько сильный маг, чтобы убить Ордена?
Мари фыркнула.
— Да я всегда знала, что вы только притворяетесь эдакой серой мышкой. А что, удобно. Но мне сказали, всё вышло по правилам дуэли, прицепиться тут не к чему, так что… — она развела руками. —
За время её учёбы в Морейне, Мари возвращалась в замок всего два раза — по две недели в летние каникулы. Город больше не стоял на голове от её проделок, и к Орлане никто не являлся, чтобы пожаловаться. Мари почти не выходила из своей комнаты, валялась на кровати и смотрела в потолок, и, судя по всему, откровенно скучала. И ещё ей, очевидно, было очень неуютно в замке.
— Взгляни на меня, — негромко, но твёрдо произнесла Орлана.
Мари нехотя обернулась. Серебристые искорки в её волосах почти потухли, и завитки тёмных волос почти расправились от утренней сырости, но жёсткая насмешливая улыбка застыла на губах. Орлане вдруг показалось, что перед ней — дядя, просто в новом обличии.
— Я не стала бы убивать Ордена, хотя бы потому что мне сейчас нужен такой сильный союзник, — сказала она.
— Но вы же постоянно ругались, — скривила губы Мари.
— Поверь мне, это не повод для убийства.
— Какая разница, верю я или нет, — буркнула Мари, снова отводя глаза. Орлана помолчала ещё немного и решила, что пора заканчивать беседу. Нехорошо было бы оставить сестру безо всяческих объяснений, а доказывать, убеждать… зачем?
— Похороны будут вечером, — произнесла Орлана вместо «до свидания», — а пока что можешь отдохнуть и привести себя в порядок.
Мари заметно дёрнула плечом — ещё чего не хватало! — но когда Орлана поднялась, вдруг подалась к ней.
— И как его похоронят?
Чего-то подобного Орлана и ждала — как завершающего аккорда в тревожной симфонии. Ордена — однажды совершившего непростительно преступление, изгнанного из столицы, нельзя было упокоить в отдельной комнате семейного склепа. Но и позволить закопать своего дядю, как бродягу, в общей яме, Орлана не могла.
— Я решу этот вопрос и сообщу тебе позже.
— Но вы же простили его! — зло выкрикнула Мари ей в спину. — Значит, можно в склепе.
Сдерживая тяжёлый вздох, Орлана не обернулась.
— То, что я разрешила ему вернуться в столицу, не значит, что я его простила.
— Знаете, я хотела поговорить с Амиром, — сказала Орлана, почувствовав, как за её спиной возник Аластар. Она отстранённо наблюдала за приготовлениями к похоронам: никаких траурных флагов над городом, и стражники не сменили обычную форму на тёмные плащи. И только на развалинах храма мелькали фигуры. Правда, из сада было плохо видно.
— Вы не нашли его? — предположил Аластар.
— Нашла. В библиотеке конечно же. — Орлана смолчала о том, как в странном оцепенении поднимала с пола шахматы. Видно, со вчерашнего вечера никто из слуг не решился к ним притронуться. Она вспоминала
Она умолчала о том, как всё-таки приблизилась к Амиру — нехорошо было бы оставить ребёнка в таком состоянии. Но только коснулась его плеча, как Амир дёрнулся и, извернувшись, ударил её по руке. Ударил по-настоящему, так что запястье саднило до сих пор. Орлана задумчиво потёрла его, разгоняя кровь.
Аластар кивнул, не отрывая взгляда от храма. Серые клочковатые тучи застелили небо над городом, и холод сковал землю, посыпал серебристыми искрами опавшие листья.
— Вы решили на счёт похорон Ордена? — Аластар сузил глаза, всматриваясь в туманные развалины храма.
— Я посоветовалась с лордом Лларом. Он подтвердил, что это не запрещено традициями. В касте хаоса, скажем, вообще всех мертвецов сжигают. С другой стороны, это и не выглядит слишком торжественно в глазах остальных каст.
Аластар обернулся и рассмотрел на её лице выражение сдержанной, хорошо спрятанной боли. Правда — за множеством слов, как и за их полным отсутствием, всегда пряталась тоска.
Так резко похолодало — за утро ветер оборвал с деревьев почти все листья, почти все птицы спрятались, а на дорожках из белого камня нет-нет, да и хрустел под ногами лёд.
Орлана поймала взгляд Аластара и попробовала улыбнуться. Её пальцы, как обычно, были холодными, и он попробовал их отогреть в своих ладонях. Орлана не сопротивлялась, давая молчаливое согласие на эту ласку. Здесь, в глубине сада их вряд ли кто смог бы их увидеть. Потом она притянула его руку и положила её себе на живот.
Аластар всё понял и коснулся губами её шеи, отведя в сторону прядь волос, которая выбилась из причёски.
— Пойдёмте в замок, вы тут замёрзнете.
Матушка Греиг так бы и дремала за стойкой, откинувшись на спинку любимого стула, но шум и гам среди гостей стал вдруг таким, что даже заставил её открыть глаза. Единственное существо, которому позволялось орать и махать кулаками в её таверне, была она сама, а всех несогласных матушка усмиряла быстро.
— Так, упыри, чего вы разорались, как потерпевшие? — Она вышла из-за стойки и с непоколебимостью боевого демона прошествовала в залу, одновременно закатывая рукава и расталкивая в стороны незанятые столы и стулья, которые попадались ей на пути. — Может, вы ещё и намылитесь тута кулачищи греть. Я вас…
Силы матушке было не занимать, поэтому она одной рукой ухватила за шиворот сразу двоих смутьянов, а второй — изворачивающегося, как червяк на сковороде, Нута.
— Твоего ж демона тебе в глотку, — громогласно пожурила она своего супруга.