Боги лотоса. Критические заметки о мифах, верованиях и мистике Востока
Шрифт:
Так что едва ли Бруно что-нибудь мог почерпнуть для своей теории из индуистской мифологии.
Под миром людей и зверей находятся семь нижних, миров, где данавы, дайтьи и наги вместе со своими пленительными дочерями вкушают райское блаженство. Воздаяние за совершенное зло ожидает, как и полагается, в аду, который расположен несколько глубже. Небо, естественно, вознесено на самый верх и достигает крайних пределов скорлупы мирового яйца. Между ним и нижними морями плавает плоская тарелка земли, разделенной концентрическими кругами на семь островных материков - Джамбу, Остров смоковниц, Хлопковый остров, остров травы Куша, Крауинча, Шака и Лотоса. Они отделены друг от друга поясами морей - моря соленых вод, сока сахарного тростника, вина, топленого масла, молока, простокваши и сладкой воды. В центре
На лубках, что сотнями продаются у индуистских храмов, Брахма изображается в виде четырехликого кармино-красного гиганта. В его восьми руках веды, жезл, чаша с водой Ганги, жертвенная ложка, ожерелье, лук и падма - цветок белого лотоса. Вахана миро-создателя - белоснежный лебедь, скользящий по невозмутимой глади первозданных вод.
В образе лебедя Зевс соблазнил прекрасную афинянку Леду.
Миросоздатель, сотворивший женское начало, стал его жертвой. Очевидно, влечение к прекрасному полу - непреложное свойство всех верховных богов. В «Матсья-пуране» рассказывается о том, как у Брахмы появился пятый лик:
Когда Брахма создал своих сыновей, он не был доволен тем, что получилось, и стал думать, что еще сделать для облегчения своего существования. Он повторял священный слог до тех пор, пока из половины его тела не вышла богиня Гаятари, известная под разными именами - Савитри, Шатарупа, Сарасвати, Брахмани и др. Брахма ошибочно считал ее своей дочерью и тем не менее, увидев ее необычайную красоту, воспылал к ней любовью. Его сыновья, принимавшие Савитри за сестру, были возмущены поведением отца. Савитри учтиво его приветствовала и всячески ему угождала. Брахма смотрел на нее и не мог оторвать глаз. Поскольку в присутствии сыновей он стеснялся следить за идущей Савитри, он создал себе четыре головы, которые смотрели в четыре стороны света и постоянно любовались ею. Когда Савитри увидела, что Брахма воспылал к ней любовью, она отправилась с братьями на небо. И в тот же чудесный миг возник пятый лик творца, обрамленный длинными спутанными волосами и обращенный вверх. Какая непритязательная житейская история! Утонченная метафизика, пронизывающая миф о сотворении мира из яйца, и патриархальная байка, навеянная бытом крестьянской общины.
Сарасвати и лебедь Брахмы
В Варанаси я видел гладкий продолговатый камень с желтой прожилкой на молочном фоне. Это было «мировое яйцо». Оно лежало на прилавке рядом с шиваистскими лингами, символизирующими мужское начало, раковинами-каури, олицетворяющими женственность (йони), и магическими черными камешками. Его отдавали за две рупии…
Кровосмесительной связи положил конец Шива, отрубив, очевидно, в назидание пятую голову отца богов.
Анализируя этот миф, чешская исследовательница Элишка Мергаутова справедливо отмечает: «Из этого следует, что Брахма не пользовался особым уважением шиваитов; вишнуиты, правда, тоже не особенно почитали его. Вообще индуистов, поклоняющихся по преимуществу одному Брахме, было чрезвычайно мало: во всей Индии ему было посвящено не более десяти храмов».
Зато в Гималаях творец сумел взять реванш. Но какою ценой! Приобщенный к пантеону тантрийского буддизма, он превратился в одного из второстепенных
Я видел два изображения Брахмы: на одном он представлен в облике четырехликого титана, стоящего на черепах, на другом - в виде могучего махараджи. Эту одноголовую ипостась ламы называли Белым Брахмой.
Таков был закономерный финал первого столкновения творца с противоборствующей волей Шивы. Вишну лишь довершил частичное ниспровержение Брахмы. На сей раз отец всего сущего впал в противоположную крайность и проявил излишний пуританизм. Вечно молодая Мохини, у которой, согласно «Брахмавайватра-пуране», «были широкие бедра, крепкие ягодицы, высокая грудь и лицо прекрасное, как луна в осеннее полнолуние», воспылала любовью к верховному, но не смогла добиться взаимности. Не помогла даже помощь вездесущего Камы - владыки любовных влечений. Поддавшись на мгновение его чарам, Брахма опомнился и оттолкнул от себя изнывавшую в страстном томлении нимфу. И тогда разъяренная Мохини прокляла его: «Отныне всякий, кто примет от тебя амулет, мантру или гимн, будет на каждом шагу сталкиваться с препятствием и над ним станут смеяться. Оттого тебя не будут почитать так, как ежегодно почитают всех богов».
Брахма в смятении бросился к Вишну за советом и получил следующую отповедь: «Хоть ты знаешь веду, ты совершил преступление, которое не совершит даже убийца. Женщина есть пальцы природы и драгоценные камни мира. Мир Брахмы - мир радостей. Зачем ты укротил свои страсти? Если женщина неожиданно воспылает любовью к мужчине и придет к нему, мечтая о соединении с ним, мужчина, пусть он и не испытывает к ней страсти, не должен отвергать ее. Если же он отвергнет ее, то в этом мире навлечет на себя различные несчастья, а в том мире попадет в ад. Мужчину не осквернит связь с женщиной, добровольно ищущей его общества, даже если она куртизанка или замужем».
Нужно ли после этого удивляться, что второразрядный ведический бог Вишну постепенно занял одно из главных мест на индуистском Олимпе? В нем обожествлялась сама природа, ее сокровенная весенняя мощь, буйный всеочищающий вихрь обновления. В культе Вишну, особенно в тайных мистериях, посвященных пастушку Кришне, прекраснейшему из его воплощений, есть много общего с орфическими оргиями Древней Греции. Кстати, именно грек Мегасфен, посетивший Индию в 311 - 302 годах до нашей эры, отметил, что в эти годы высшего подъема буддизма в горах уже царил Шива, а в долинах люди убирали цветами статуи ласкового Кришны. Его любовь к темнолицей крестьянке Радхе, с которой он тайно встречался в священных рощах и на зеленых речных бережках, была нежной и трепетной. Он не спускался за ней в преисподнюю, подобно Орфею, искавшему всюду свою Эвридику.
Вход вишнуистского храма стережет коршун Гаруда. Алтарь Шивы оберегает могучий бык Нанди, слизывающий плодотворящее млеко с каменного символа акта творения жизни. Но шиваистские святилища обычно открыты для иноверцев, тогда как внутрь вишнуистского храма не сумел проникнуть ни один посторонний. По крайней мере никто не рассказал о том, что он там видел. Даже во время владычества англичан попытки тайно подсмотреть церемонии в честь добрейшего из богов кончались трагически.
В нетальском городе Бхадгаон мне удалось попасть внутрь заколоченного святилища, охраняемого Гарудой в образе человека. Я нашел там бедный алтарь с обычными атрибутами индуизма и запыленные каменные изображения богов и богинь. Жертвенник был затянут плотной паутиной. Масло в лампадах высохло и стало черным, словно мазут. Белая поющая раковина дала трещину.
Я понял, что сберегаются лишь живые тайны.
Другим воплощением Вишну является На-раяна - «высший созерцающий», как о том говорит «Маханараяна упанишада». Это первый удар пульса новорожденной вселенной, сплошь заполненной водами, первое движение плода под сердцем матери.
В индуистской иконографии он изображается спящим. Безмятежно дремлет прелестное дитя на листе лотоса, по которому, как жемчужины, перекатываются капли. Спит в кольцах змея Шеши четырехрукий царевич с лицом темно-синим, как ночь. А змей плывет в волнах промежуточного неверного бытия, когда одна вселенная уже погибла, а другая еще не пробудилась для жизни. Это Вишну, присвоивший себе прерогативы Брахмы.