Боги нефрита и тени
Шрифт:
– Мне иногда хочется волосы на себе рвать из-за того, как они со мной говорят, – призналась девушка.
– Волосы-то у тебя такие красивые, – сказала мама, опуская расческу на столик. – К тому же злость отравит только тебя, но не их.
Кассиопея прикусила нижнюю губу. И как это у мамы хватило смелости выйти замуж за отца, несмотря на протесты семьи? Правда, Мартин нашептал ей, будто свадьба состоялась, потому что мать забеременела. А раз так – Кассиопея незаконнорожденный ребенок, дочь липового Принца-Бедняка. За эти слова она и ударила его палкой, оставив шрам на лбу. Такое унижение Мартин, конечно, никогда не простит. А она никогда не забудет
– Ты прочитала то, что я пометила для тебя?
– Ох, мама, какая разница, что я читаю и читаю ли вообще! – раздраженно ответила Кассиопея.
– Разница есть.
– Я все равно не попаду туда, где это будет иметь значение.
– Ты не можешь знать наверняка. Твой дед сказал, что после его смерти мы с тобой получим по тысяче песо, – напомнила мать.
В Мехико работник приличного магазина получал пять песо в день, но в сельской местности – половину этой суммы или того меньше. С тысячей песо можно жить в Мериде целый год и не работать.
– Знаю, – вздохнула девушка.
– Даже если он не отдаст нам все эти деньги, у меня есть сбережения. Песо тут и там, может, мы что-нибудь придумаем для тебя. Как только станешь старше, через год или два, подумаем о Мериде.
Целая вечность… И не факт, что это произойдет…
– Бог видит твое сердце, Кассиопея, – улыбнулась мать. – Это доброе сердце.
Кассиопея опустила взгляд. На самом деле ее сердце бурлило как вулкан, а в животе давно уже завязался узел неприязни ко всем живущим в этом доме.
– Ну, давай обнимемся, – сказала мама.
Девушка повиновалась, но это не принесло утешения, как раньше, в детстве.
– Ничто никогда не меняется, – вздохнула она.
– А что бы ты хотела изменить?
«Все», – подумала Кассиопея, но вместо этого просто пожала плечами. Было бессмысленно все это обсуждать. Наступит новый день, и все пойдет по накатанной. Сделай то, сделай это, дедушка будет просить почитать, кузены и кузины будут издеваться. Она крутится на месте. Весь мир был серым, ни намека на цвет.
Глава 2
Земля Юкатана, черная и красная, лежит на пласте известняка. Известняк – мягкая порода, и у самого океана берег становится неровным и обрывистым. На севере полуострова нет рек, разве что ручейки, но они не в счет. Зато здесь полно пещер и карстовых воронок, а дождевая вода образует многочисленные сеноты [6] . Там, под землей, в кромешной темноте, реки текут, но знают о них лишь немногие. Вода в этих реках солоноватая, и в ней живут слепые рыбы с острыми зубами.
6
Сенот – форма карстового рельефа, естественный провал, образованный при обрушении известняковой пещеры.
Некоторые сеноты когда-то были ритуальными, жрецы кидали в них золото и драгоценности, чтобы умилостивить богов. Но самая лучшая жертва – кровь, и на нее не скупились. По слухам, один из сенотов, что рядом с Майяпаном, охранялся пернатым змеем, пожирающим детей. Все сеноты соединялись с Подземным миром Шибальбы, а некоторые являлись сухуи йа – местом, где можно собрать девственно чистую воду.
Рядом с Уукумиле было несколько сенотов, и один из них, находившийся подальше, в часе езды на повозке, запряженной мулами, как считалось,
Для Кассиопеи эта ежемесячная поездка была одной из редких возможностей передохнуть от работы, и даже компания родственников ее не смущала. День радости. Она ждала его с энтузиазмом ребенка, предвкушающего Рождество.
Находясь дома, Сирило не особо следил за свои внешним видом. Зачем ему одеваться, если большую часть дня он проводил в кровати? Ночная рубаха, халат – этого достаточно. Но по случаю поездки к сеноту, как и при еженедельном посещении церкви, он надевал костюм и шляпу. Накануне Кассиопея чистила сюртук, стирала, крахмалила и гладила рубашку. Они выезжали из дома очень рано, а значит, к поездке к сеноту надо было готовиться за день или за два.
В этот раз она управилась быстро и теперь сидела посреди патио, радующего глаз зеленью в больших горшках и приятным фонтанчиком. В клетках пели канарейки, и гармонию нарушали только резкие крики попугая. Злобная птица! Как-то в детстве Кассиопея попыталась покормить его арахисом, и он укусил ее за палец. И еще попугай говорил всякие плохие слова, научившись у слуг и кузена Мартина.
Кассиопея напевала под нос, натирая ботинки дедушки, которые и без того были чистые. Все остальные в доме спали, сморенные жарой. Девушка тоже собиралась пойти к себе, чтобы немного почитать. Книги она брала у деда. Самого старика книги не интересовали, но для солидности он купил несколько массивных шкафов и наполнил их толстыми томами в кожаных переплетах. Кассиопея убедила его купить побольше книг по астрономии и несколько томиков поэзии. Сказала, что это престижно. В любом случае, дед не читал корешки. В хорошие дни, когда работы было немного, девушка могла сидеть в своей комнате и листать страницы, иногда отрываясь от них, чтобы помечтать.
Попугай бросил скабрезное словцо, и Кассиопея увидела, что через дворик к ней направляется Мартин. Она сразу же почувствовала раздражение, но постаралась не показывать виду. Ее пальцы сжали тряпку, которой она полировала ботинки. И чего ему не спится, как остальным?
Мартин усмехнулся.
– Я собирался пойти к тебе и разбудить, но ты сэкономила мне время, – сказал он.
– Что тебе нужно? – не совладав с собой, резко ответила девушка.
– Старик просит, чтобы ты напомнила парикмахеру прийти вечером и подровнять ему волосы.
– Я уже напомнила утром.
Мартин курил и теперь выпустил облачко дыма чуть ли не ей в лицо. Кожа у него была бледной, как у истинного европейца, чем так гордилась семья, а волосы слегка вились. Рыжеватым цветом кудряшек он был обязан матери. Говорили, что он хорош собой, но Кассиопея не замечала особой красоты в его кислом лице.
– У тебя хорошо получается, – сказал он, кивнув на ботинки. – Почему б тебе и мои не почистить? Принеси их из моей комнаты.
Ах вот как… Она не обязана обслуживать Мартина. В доме есть служанки, которые могут вычистить его обувь, если уж сам он не знает, как набирать ваксу на щетку. Но тут дело в другом – он просто хочет вывести ее из себя.