Боги, пиво и дурак. Том 8
Шрифт:
При виде своих мне сразу стало спокойней. Прикрывая рукой белую панамку несовершеннолетнего напарника, я отскочил от дороги в сторону, вжимаясь спиной в дом.
И, судя по всему, вовремя.
Когда тени схлестнулись с тенями, по асфальту пробежала волна искажающего марева. Брызги оранжевых искр плеснули на несколько метров в стороны. Черные силуэты закружил, заметались по серому полотну, роняя то тут, то там алые капли настоящей крови.
Преследователи притормозили, а дама в футболке вообще вдруг остановилась, что-то
От веника в ее руке потянуло густым туманом, как от дымовой шашки. В переулке стало по-осеннему тускло. Желтые отблески солнца на стенах домов и асфальте исчезли.
Группа встревоженных прохожих, только что озадаченно остановившаяся за спинами моих соратников, по-быстрому ретировалась. То ли наговор был прогонятельный, то ли просто народ оказался не готов к таким достопримечательностям культурной столицы — черт его знает. Но переулок в мгновение ока опустел.
— Я-яя! — выкрикнул бородатый, угрожающе глядя на нашу группу поддержки. И р-раз! Разорвал футболку у себя на груди, обнажая огромную татуировку дракона.
— Ты-ыы! — гаркнул в тон ему Самеди. И, сделав шаг вперед, р-раз! И рванул на себе толстовку.
Ткань треснула. Кость хрустнула. И правая рука скелета вдруг отлетела в сторону.
— Оу, как неловко вышло, — сказал барон, легкой походкой направляясь к своему противнику. Костяная лапка, весело дирижируя, взлетела вверх и вернулась к своему хозяину. Парень с татуировкой отшатнулся — видимо, на мгновение прифигев от красоты пейзажа, открывшегося промеж голых ребер Самеди. Похоже, он не ожидал, что наш барон и вправду скелет. Но тут же взял себя в руки, выпучил глаза — прямо как недавно на меня в той квартире. И громко крикнул:
— Смотри на меня! Внимательно! Ты делаешь то, что я говорю!..
— Да не работает твой магнетизм, не видишь, что ли? — рявкнул его напарник и достал оружие.
И это был вовсе не меч.
— Ложись! — крикнул я своим, прикрывая мелкого спиной. И в ту же секунду в переулке оглушительно грянули четыре выстрела кряду.
Демка закричала.
От этого ее крика у меня все внутренности наружу вывернулись. Обернувшись к ним, я увидел, как Пётр оттаскивает ее в сторону, а по обнаженному белому бедру моей богини струится кровь.
Черт, в нее попали!
Самеди тем временем волнообразно колыхнулся всем телом. Сплюнул на асфальт застрявшую в зубах пулю.
И, сделав незаметное глазу молниеносное движение вперед, схватил неудачливого гипнотизера за горло костяной рукой.
— И-иии-ху-ууу! — выкрикнул длинноволосый шаман, одним пластичным прыжком очутившись рядом со мной.
Все-таки ребенок на груди — хреновое обстоятельство для боя. Нельзя ни согнуться, ни наклониться, и при этом проиграть ты не можешь, потому что много ли надо таком хрупкому тельцу для того, чтобы перестать дышать?
Я не успел отскочить. И не смог
Мелкий с перепугу заревел в три ручья. Прикрыв его рукой, я увернулся от просвистевшей мимо грязной босой ноги.
Фемида с мечом в руке бросилась мне на помощь. Поржавевший и тусклый клинок блеснул парой искр, пробежавших по его лезвию, и вонзился в асфальт перед длинноволосым. Яркая вспышка на мгновенье осветила переулок. Шамана невидимой силой отшвырнуло от меня в стену дома, а стрелявший мужик с воплем схватился за ногу.
— Око за око, — проговорила Фемида, сверкнув гневными очами.
Я выхватил Бельского из кенгуру и сунул богине в руки.
Та все поняла без слов.
Крепко обняв малыша, она выхватила свой почерневший меч и поспешила прочь из переулка.
— А вот теперь можно и силой помериться, — проговорил я6 оборачиваясь к шаману.
Тот метнулся от меня бешеным котом и встал в боевую позицию, готовый в любой момент напасть.
Самеди швырнул своего бесчувственного противника на дорогу, и в то же мгновение небольшая черная тень накрыла его спину, будто плащ.
Барон заскрежетал зубами.
Кости под полупрозрачным покровом на глазах начали менять оттенок с глянцево-белого на желтоватый и грязный.
Он шагнул к парню с пистолетом, но тот снова выстрелил. На этот раз — прямо в череп.
Барон покачнулся. Удивленно тронул костлявым пальцем образовавшуюся дыру.
— Однако, — проговорил он. — Будь я живым, я бы таковым уже не являлся. Какое счастье, оказывается, быть нежитью!
А кости на спине между тем все темнели под полупрозрачным телом стража.
— Отступай назад, к Бельскому! — крикнул я, пытаясь сосредоточиться и создать знакомый конструкт призыва псевдоарахны.
И в этот момент мелькавшие на асфальте черные тени вдруг слились в единый клубок. Серая масса отделилась от плоскости и поднялась вверх, как волна, расплескивая искры вокруг. А потом с громким шелестом разделилась надвое и снова опала, разливаясь по дороге черными кляксами.
Искажающее марево пронеслось по переулку, обжигая ноги. Под ребрами стало больно и тесно. Сердце забилось так часто, что я невольно прижал руку к груди, точно боялся, что оно вырвется наружу.
Тетка в розовой футболке с криком упала. Длинноволосый вжался в стену дома. А парень с пистолетом, оказавшийся в эпицентре, не удержался и рухнул на колени, отчаянно матерясь.
— Сдохни, сдохни! — проорал он, снова целясь в Самеди.
Быстрым движением я создал начертание, соединив символ металла и тяжести.
Из воздуха над головой стрелка возник здоровенный металлический таз. Звонко громыхнув, он рухнул вниз, метко приземлившись мужику на макушку.
Но прежде, чем Самеди окончательно уложил этот гриб на лопатки, я почувствовал адскую боль в левой руке.