Боги поневоле. Наследие Зевса
Шрифт:
– Мне что, сказки тебе на ночь рассказывать? – Марк, постепенно замерзающий в мокром, да еще и стащенном до пояса платье, раздраженно дернул плечом, силясь скрыть легкий озноб, – Нашел Шахерезаду! История длинная, скучная, и вообще… – он поморщился и, еле удержавшись, чтобы вновь не сплюнуть, буркнул, – Лучше бы свое имя назвал. А то говорю как с болванкой коронованной…
По залу прокатился мягкий, бархатистый смех, смутно напоминающий негромкое рычание большой хищной кошки. Его сложно было назвать однозначно искренним, однако и деланым он не казался и, навевая странное ощущение нереальности, окунал одновременно в ледяной холод и
– Пол.
Отголоски смеха еще не успели утихнуть, еще плескались где-то под сводами высокого потолка; Марк все еще находился под впечатлением этого хохота, поэтому прозвучавшее слово на миг сбило его с толку.
– Чего, прости?
– Ты спрашивал мое имя, – теперь властитель прекрасного места заговорил так, что у молодого журналиста создалось смутное чувство, будто его приняли за идиота, – Я назвал его. Мое имя Пол. Ты – Марк, я – Пол, понимаешь?
– Не дурак, – мрачно отреагировал абсолютно не обрадованный таким тоном беседы юноша, – Только имя-то не султанское… Пол. В антураж не вписывается, облику не подходит… И зачем ты мне врешь?
Ответом ему послужил как будто бы искренне утомленный вздох.
– Предположим, я не совсем уроженец здешних земель… – негромко, с нотками странной, непонятной грусти отозвался мужчина и внезапно махнул рукой, прибавляя несколько коротких слов на незнакомом Марку языке. Потом вновь обратился к нему.
– Эта история не менее длинна и не менее скучна, чем та, что мне отказываешься рассказать ты. Полагаю, ты узнаешь ее несколько позже. Пока же мне… тебе необходим отдых.
– Тебе? – журналист, не сдержавшись, саркастически изогнул бровь, – Ну да, это же тебя носило по океану, это же ты чуть не утонул!.. – мимолетный запал кончился, и парень, выдохнув, поднял руки, – Ладно-ладно, прости. Значит, ты предоставишь мне… ммм… возможность отдохнуть?
Пол, никак не реагируя на небольшую вспышку собеседника, тонко улыбнулся и сделал кому-то знак двумя пальцами. Крепкие руки незаметно отделившихся от стены стражей с ятаганами на поясах, уверенно подхватили Слеттера подмышки.
Ощутив, что его настойчиво, хотя и не так грубо, как прежде, влекут куда-то, парень заволновался.
– Эй-эй!.. – он попытался высвободиться из крепкой хватки, – Что еще?.. Куда?!
– Не нужно так нервничать, – султан, по-прежнему скрытый светом за своей спиной, вновь откинулся на диван и, утонув на нем в подушках, почти пропал из поля зрения журналиста, – Я скоро навещу тебя.
– На казнь мою смотреть явишься? – вопрос прозвучал довольно ядовито, да Марк и не пытался смягчить это – негодование, вперемешку с невольным и вполне объяснимым страхом, вновь охватило его, собеседника хотелось задеть, зацепить… но ответа на его слова не последовало.
Султан, развалившись на диване и не видя смысла что-то говорить, мысленно отнес вопрос молодого человека к глупостям юности, и предпочел просто молча наблюдать, как его подчиненные практически волокут неловко переступающего в узком платье парня к сводчатым аркам большого прохода в левой стороне зала.
***
Это был самый прекрасный дворец, какой ему только доводилось видеть. Особенно при учете того, что дворцов видеть ему прежде вообще не доводилось никогда.
Его волокли по длинным коридорам, по лестницам, протаскивали сквозь роскошные покои, а он только вертел головой, открыв в немом восхищении рот.
Что за место! Потрясающие
Его проволокли из зала по коридору в подобие холла, и потащили наверх по широкой лестнице. Лестница! Витые перила, пологие ступени, красный ковер, устилающий ее, и два пролета, расходящихся в стороны от площадки!
– Всегда приятно иметь выбор, – не удержался журналист и, не будучи понят, предпочел вновь уделить внимание окружающей роскоши.
На верхней части лестницы, в верхнем холле, огороженном резными перилами, произошла маленькая заминка – стражи заспорили, куда его вести, тыча пальцами в разные стороны.
– Только не разорвите меня, – опять не сдержался парень, и опять же был проигнорирован. Наконец, спор завершился и его вновь подхватили, увлекая в узкий коридор, застеленный красно-золотым ковром. Через три ступеньки в его конце парня просто перетащили и, подведя к большим двустворчатым дверям, охраняемым стражей, вновь остановились.
Короткий разговор, четкий приказ – и вот уже двери распахнулись, а юношу втолкнули в них, почти забросили, как мешок с картошкой.
Пробежав по инерции несколько шагов, он остановился, лишь уцепившись за красивый столик в виде шестиконечной звезды, каким-то чудом не напоровшись на один из острых краев и, резко выдохнув, упал в стоящее рядом кресло. Правое запястье опять пронзило болью, неприятной, тянущей, и парень недоуменно покосился на него. Странно, странно… вели-то его под руки, запястья даже не касались. А на коже, тем не менее, видны следы запекшейся крови. Очень странно… Хотя рука, кажется, и в зале уже болела, так что продолжить удивляться можно потом.
Куда же его привели…
Марк начал, было, оглядываться, но скрип двери отвлек его. Вошла женщина, замотанная, в лучших традициях Востока, с ног до головы в какое-то мешковатое одеяние, с практически скрытым лицом и тусклыми глазами. В руках ее был поднос, уставленный разнообразными мисками и тарелками с умопомрачительно пахнущей пищей.
Она подошла к столику, водрузила поднос на него, и так же безмолвно удалилась, оставляя гостя (или пленника?) султана в одиночестве.
Марк сглотнул. При запахе ароматной пищи есть сразу же захотелось зверски, но здравый рассудок такой глупости воспротивился категорически. А ну, как его здесь отравить хотят? Конечно, султан казался приветливым, но кто вообще знает местные традиции гостеприимства, а уж тем более – заскоки аборигенов и их вождя? Ну ее на фиг, эту еду, лучше быть голодным, но живым.
Так куда же его все-таки затащили? Журналист приподнялся в кресле, с любопытством оглядываясь.
Да, хоромы! Какие-то покои, чуть ли не принадлежащие самому султану, изящные, великолепные, потрясающие…
«Достало уже это великолепие», – мрачновато подумал молодой человек и с тяжелым вздохом принялся изучать обстановку.
Так, два кресла у шестиконечного столика, глубокие, мягкие и низкие, обиты бархатом темно-голубого цвета с позолотой. За столиком диван из того же комплекта. Ближе ко входу – кресло побольше, перед ним стол. Там, наверное, хорошо сидеть и читать какую-нибудь… Хм. А вон и книга на столе лежит.