Боги – суть предки наши
Шрифт:
Человек питается плодами их творческой деятельности, но не должен забирать всего; часть хлеба он обязан оставлять для житных духов, дабы они могли прозимовать без нужды и заботы. Следуя стародавнему обычаю, крестьяне оставляют на полях несколько несрезанных колосьев, в саду несколько несорванных яблок, а на току несколько пригоршней обмолоченного зерна и за все это ожидают на будущий год богатого урожая. Кто не исполняет этой обязанности, у того житные духи похищают хлеб из закромов [297] . Западные славяне рассказывают, что дедко всю зиму сидит заключенный в житнице и поедает сделанные запасы [298] . Как существа стихийные, являющиеся в бурных грозах и дождевых ливнях, житные духи смешиваются с духами дикой охоты и неистового воинства. Вместе с этим житный дед сближается с Одином, а житная баба, Kornmutter, с Frau Gode, Гольдою или Бертою. И Один, и Frau Gode чествуются, как податели земного плодородия; и тому, и другой поселяне оставляют на лугах и нивах часть нескошенной травы и несжатого хлеба; Frau Gode сидит в колосистом жите, и последний сноп называется Erntew^od; чтобы Гольда (Frau Holle) не поедала хлеба из житниц, для нее оставляют на ниве
297
В Германии насекомое, пожирающее зерновой хлеб в амбарах, называется Kornwolf; о связи житных духов с мифическими волками и другими животными сказано было выше (Поэт. Воз., I, 395). Не менее любопытны поверья, олицетворяющие житного духа в образе петуха (getreidehahn). Немцы приготовляют изображение петуха из зрелых колосьев и ставят его на шесте, посреди сжатого поля. В Галиции и Польше поверх венка, сплетенного из цветов и колосьев и надетого на голову избранной жницы, привязывают живого петуха, и если петух начинает клевать колосья – это принимается за предвестие урожая на следующий год. В некоторых местах Германии привязывают живого петуха к последнему снопу или зарывают его на ниве в землю, оставляя свободною одну голову; затем жнец берется за серп и срезывает ему голову.
298
В Галиции житного деда представляют стариком с тремя длиннобородыми головами и тремя огненными языками.
299
То есть производит засуху, пускает град и посылает истребительных насекомых.
300
Ж. М. Н. П. 1868, X, стат. Хвольсона, 671.
301
Die Kornd"amonen, соч. Маннгардта, 7–32.
После представленных нами исследований мы вправе сказать, что духовная сторона человека, мир его убеждений и верований в глубокой древности не были вполне свободным делом, а неизбежно подчинялись материальным условиям, лежавшим столько же в природе окружающих его предметов и явлений, сколько и в звуках родного языка. Слово человеческое, по мнению нагих предков, наделено было властительною, чародейною и творческою силою; и предки были правы, признавая за ним такое могущество, хотя и не понимали, в чем именно проявляется эта сила. Слово, конечно, не может заставить светить солнце или падать дождь, как верили язычники; но если не внешнею природою, зато оно овладело внутренним миром человека и там заявило свое чарующее влияние, создавая небывалые отношения и образы и заставляя младенческие племена на них основывать свои нравственные и религиозные убеждения. Часто из одного метафорического выражения, как из зерна, возникает целый ряд примет, верований и обрядов, опутывающих жизнь человеческую тяжелыми цепями, и много-много нужно было усилий, смелости, энергии, чтобы разорвать эту невидимую сеть предрассудков и взглянуть на Божий мир светлыми очами!
III
Предания о Сотворении мира и человека
Предание о Сотворении мира, живущее в устах русского народа, обставлено такими подробностями, которые, несомненно, принадлежат глубочайшей древности.
В книге Терещенко предание это записано в такой форме:
а) «В начале света благоволил Бог выдвинуть землю. Он позвал черта, велел ему нырнуть в бездну водяную, чтобы достать оттуда горсть земли и принесть ему.
– Ладно, думает Сатана, я сам сделаю такую же землю! Он нырнул, достал в руку земли и набил ею свой рот. Принес Богу и отдает, а сам не произносит ни слова…
Господь куда ни бросит землю – она вдруг является такая ровная-ровная, что на одном конце станешь – то все видно, что делается на земле. Сатана смотрит… хотел что-то сказать и поперхнулся. Бог спросил: чего он хочет? Черт закашлялся и побежал от испугу. Гром и молния поражали бегущего Сатану, и он где приляжет – там выдвигаются пригорки и горки, где кашлянет – там вырастет гора, где привскачет – там высунется поднебесная гора.
И так, бегая по всей земле, он изрыл ее: наделал пригорков, горок, гор и превысоких гор» [302] . Такое творение земли народ на своем эпическом языке называет сеянием: «Взял Бог песчиночку и насеял всю землю с травами, лесами и всякими угодьями» [303] . Приведем различные варианты;
302
Терещ., V, 44–45.
303
Лит. рус. лит., кн. II, 100–3.
б) «Ото, як Господь сотворити свит (рассказывают в Малороссии),
И узяв Господь той песок, ходить по мори тай рассивае, а Сатанаил давай облизовати руку: хочь трохи, думае, сховаю для себе, а потим и землю збудую. А Господь россияв: а що, каже, Сатанаиле, нема билыце песку? – А нема, Боже! – То треба благословити, каже Господь, такой, благословив землю на вси чотири части як поблагословив, так тая земля и почала рости.
Ото росте земля, а тая що у роти соби росте; дали так разрослася, що й губу росперае. Бог и каже: плюнь, Сатанан. Той, зачав плювати да харкати, и де вин плював – то там виростали гори, а де харкав – то там скали».
По другому преданию, от этого произошли болота, пустыни и бесплодные места.
«От через що у нас и земля не ривна. Воно ще кажуть, що набито тискали та гори Бог знае доки б росли, а то Петро да Павло як закляли их. Вони вжей не ростут.
А то вже Господь и каже до Сатанаила: теперь, каже, тилько посвятити землю, але нехай вона соби росте, а ми видпочиньмо. – А добре, Боже каже Сатанаил. И лягли вони спочивати. Господь почивая, а Сатанаил и думае, шоби землю забрати; и ото пидняв его та й бижить (чтобы кинуть в воду), а моря нема; вдарився на пивнич – и там не видати. Побивався на вси чотири части свит; нигде нема моря… Бачить вин, що ничого не вдие, несе Бога на то саме мисце то сам коло него лягае. Полежав трохи тай будить Бога: вставай, Боже, землю святити. А Бог ему и каже: не журись, Сатанаиле, земля моя свячена; освятив и ночи на вси чотири боки» [304] ;
304
Записано в Подоле в Винницком повете. – Основа 1861, VI, ст. Сухомлинова, 59–60; Zc D. М, IV, 57-S.
в) в Галиции рассказывают, что в начале веков было только небо да море; по морю плавал Бог в лодке и встретил большую, густую пену, в которой лежал черт. «Кто ты?» – спросил его Господь. «Возьми меня к себе в лодку, тогда скажу». «Ну, ступай!» – сказал Господь, и вслед за тем послышался ответ: «Я черт!»
Молча поплыли они дальше. Черт начал говорить: «Хорошо, если бы была твердая земля и было бы, где отдохнуть нам». «Будет! отвечал Бог, спустись на дно морское, набери там во имя мое горсть песку и принеси; я из него сделаю землю». Черт опустился, набрал песку в обе горсти и примолвил: «Беру тебя на имя мое!» Но когда вышел на поверхность воды – в горстях не осталось ни зернышка. Он погрузился снова, набрал песку во имя Божее, и когда воротился – песку у него осталось только за ногтями.
Бог взял этот песок, посыпал по воде и сотворил землю ни больше, ни меньше, как сколько нужно было, чтобы им обоим улечься. Они легли рядом – Бог к востоку, а черт к западу. Когда черту показалось, что Бог заснул, нечистый стал толкать его, чтобы он упал в море и потонул; но земля тотчас же далеко расширилась к востоку.
Увидя это, дьявол начал толкать Бога к западу, а потом к югу и к северу: во все эти стороны земля раздавалась широко и далеко. Потом Бог встал и пошел на небо, а черт по пятам за ним; услышал, что ангелы славили Бога в песнях, и захотел создать себе столько же подчиненных духом: для этого обмыл свое лицо и руки водою, брызнул ею назад от себя – и сотворив столько чертей, что ангелам недоставало уже места на небесах. Бог приказал Илье-громовнику напустить на них гром и молнию. Илья гремел и стрелял молниями, сорок дней и ночей лил дождь, и вместе с великим дождем попадались с неба и все черти; еще до сего дня многие из них блуждают по поднебесью светлыми огоньками и только теперь достигают до земли [305] ;
305
Эрбеи 143–4; Zeitsch. f"ur D. M., I, 178–180.
г) предание заонежан: «По досюльскому (т. е. старосветному) окиян-морю плавало два гоголя: первый бел гоголь, а другой черен гоголь. И тыми двумя гоголями плавали сам Господь Вседержитель и Сатана, По божию повелению, по Богородицыну благословению, Сатана выздынул со дна синя моря горсть земли.
Из тоя горсти Господь сотворил ровные места и путистые, а Сатана понаделал непроходимых пропастей, щильев (ущелий) и высоких гор. И ударил Господь молотком и создал свое воинство, и пошла между ними великая война. Поначалу одолевала, было, рать Сатаны, но под конец взяла верх сила небесная. И сверзил Михайла-архангел с небеси сатанино воинство, и попадало оно на землю в разные места, отчего и появились водяные, лешие и домовые» [306] .
306
День 1862, 52, письмо Рыбникова. Черемисы верят в два главных и собезначальных божества: Юма и злое Кереметь, меньшой брат первого. При начале мира Кереметь хотел делать то же, что и Юма, но по бессилию мог только портить созданное старейшим братом. Когда Юма захотел выдвинуть сушу, он приказал Керемети, который плавал по морю в виде селезня, достать из-под воды горсть земли; Кереметь достал, но, отдавая принесенную землю, часть ее удержал во рту. Юма дунул на горсть земли и велел ей покрыть собою воды: воля его тотчас исполнилась. Тогда и Кереметь стал выплевывать изо рта землю, и где он плевал – там возникали горы. – Казан. губерния Лаптева, 485; Вест., 1 S56. IV, 282; Эти. Сб., V, 41 (выписка из Вятск. Ведомостей).