Боги вне подозрений

Шумская Елизавета

Перевертыш хмыкнул и поднял зажатый в двух пальцах браслет, который он еще утром носил на левом запястье. Все его отлично помнили. Состоящий из нескольких переплетенных толстых тугих нитей, он тускло поблескивал серо-черным камнем лабрадором и являлся довольно сильным оберегом, характерным для оборотней из-за способности развивать у владельца выдержку.

– И записка. – Майрэл, не выпуская из рук шкатулки, развернул тонкую хрустящую бумажку и зачитал: – «Вы потеряли».

– А подпись? – заинтересовался Рыжий.

Шаи

уже догадался.

– Знак Лигарда Синий Холод? – уточнил он.

Оборотень кивнул и показал друзьям срезанные края нитей амулета.

Глава 11

Корабль столь споро и деловито рассекал волны Внутреннего Моря, что невольно представлялся молоденьким новичком, очень боящимся выдать свое стеснение и страх показаться именно таким, каков есть, – неуклюжим и неопытным. Впрочем, назвать подобными эпитетами это судно означало изрядно погрешить против истины. Но вряд ли бы парусник обиделся. Кто уверен в себе, лишь смеется над такими вещами. А этот корабль явно знал себе цену, и она была высока.

Соответствующая кораблю команда быстро притерпелась к присутствию чужаков, Ранреу вообще казался своим малым, пираты уважали подобных ушлых типов, сами были такими. Халльдуор прокомментировал это так: «Я всегда подозревал, что ты не ту профессию выбрал». Остальные протекторы Карнавы тоже казались неплохими ребятами. Кроме, пожалуй, Олестера. Тот явно презирал их и не собирался этого скрывать. Да и от Халльдуора пока шарахались. Так что очень скоро он принялся искать себе занятие, лекарство от скуки.

И быстро нашел. Причем такое, что невольно заинтересовались все, кто был вокруг. Сначала, правда, не подавали вида. Если, конечно, не считать постоянных взглядов в сторону фаара.

Началось все с того, что Халльдуор с комфортом уселся спиной к одной из мачт в принесенное специально для него из капитанской каюты кресло и подозвал Альзорела. Тот стоял, как и положено адъютанту, около Ранреу, готовый услышать и исполнить любую (в теории) просьбу. Услышав просьбу духовника, кинул вопросительный взгляд на Лоу и, вновь, как положено, дождавшись от того согласного кивка, подошел к фаару.

Скоро пираты имели возможность наблюдать странную картину. Халльдуор прямо в воздухе разложил карточный пасьянс. Только игральные картинки располагались не горизонтально, а вертикально. С другой стороны от них стоял, как и прежде блистая великолепной осанкой, Альзорел и иногда касался карт.

Духовник пристально изучал их рубашки, о чем-то размышлял, иногда менял картинки местами. От его прикосновений – некоторых – карты открывались, заставляя его то радостно, то разочарованно сверкать алыми глазами.

Порой мужчина словно заходил в тупик и тогда смотрел на Альзорела. Адъютант тоже о чем-то размышлял и делал свой выбор, касаясь одной из карт. Иногда оная переворачивалась, иногда

не происходило ничего, а иногда пасьянс словно вздрагивал и карты меняли свое положение – как открытые, так и лежащие, вернее, висящие рубашками к Халльдуору. Так продолжалось еще какое-то время, потом Рошел произнес:

– Усложним задачу.

Альзорел понятливо кивнул и дотронулся сразу до двух карт. Духовник аж черно-синим полыхнул. Наблюдать исподтишка за этим действом становилось совершенно невозможно, и незанятые каким-нибудь делом пираты постепенно начали подтягиваться все ближе. Парочка игроков будто бы ничего не замечала, увлеченная процессом. Когда любопытство и напряжение достигли предельных высот, боцман выдвинулся вперед и иронично вопросил:

– Это он, – кивок на адъютанта, – работает подсказкой? Когда сам справиться не можешь?

Халльдуор холодно, насколько это возможно, когда ты весь объят пламенем, посмотрел на нахала и вдруг усмехнулся:

– Отнюдь. Альзорел, скорее, наоборот – работает усложнителем. – Взглядом духовник словно просил прощения у юноши за подобный эпитет.

– То есть? – Пират наморщил лоб, но несмотря на эти усилия не нашел ответа и потребовал пояснений.

– А ты думаешь, это обычный пасьянс?

– Я думаю, что он висит в воздухе. Уже это говорит о его необычности. Да и карты… мы в такие не играем. Да и сам расклад… Мне продолжать?

– Зачем? Мысль ясна, – Халльдуор даже для убедительности покачал головой. – Все перечисленное можно отнести к главному различию между обыкновенным лекарством от скуки и тем, чем мы сейчас занимаемся. Это так называемый пасьянс «Игры богов». Гадание по сути.

– Ну-ка, ну-ка. И как это… делается? Или это только… ну прядильщики и духовники могут?

Пираты, уже не чинясь, обступили разговаривающих, мачта и наваленное около нее барахло немного мешали, но тем не менее.

– Да нет, не только. Вернее, у нас точнее выходит, но и обычный человек может. Просто… без некоторых эффектов. И карты менять придется руками, а не… так, как у нас происходит.

– Объясни толком, а то говорим-говорим, а все никак не пойму, в чем загвоздка-то. Только так – к людям поближе, без заумностей. Чтобы как-нибудь не этак не понять.

Альзорел бросил на говорящего гневный взгляд, но Халльдуор лишь пожал плечами:

– Никаких сложностей. Начнем тогда с азов. Карты эти – специальные, для гаданий. Представляют основные силы, действующие в этом мире. Иногда конкретно. Вот, например, это, – духовник взял карту из уже открытых и показал боцману, а заодно стоящим за его спиной и по бокам морякам, – Нарра. – Черноволосая красотка с карты лукаво подмигнула пирату. – Соответственно есть и Карнава, и Сайенсен, хоть эта карта почти никогда не выпадает, и некоторые другие… божества.

– А Утопленник?! Утопленник есть?! – загомонили вокруг.