Богиня Дуня и другие невероятные истории
Шрифт:
– Шляпы! Сапожники! Разве так пасуют? Вот как пасуют!..
– И ои прыгал в окно, бросаясь навстречу мячу со всем пылом своих восемнадцати лет.
Мокрый и горячий, он возвращался в комнату и говорил себе так:
– Да будешь ли ты наконец заниматься, мой друг Мойкин? При этаком темпераменте ты, мой друг Мойкин, пожалуй, никогда не станешь профессором!
Он закрывал окно и снова садился йа книги и уроки. Но, усевшись, он слышал, как кто-то постукивает по стеклу тоненькими пальчиками, и видел прижавшуюся к стеклу нашлепочку носа, раскосые хитрые глазки и веселые губки школьницы
И он отбрасывал книгу, распахивал форточку и кричал, что он сейчас, что только заложит страницу, что только повяжет галстук, что до начала сеанса еще десять минут...
А утром учительница ему говорила:
– Не понимаю я тебя, мой друг Мойкин! Что тебе мешает с утра до вечера, ничем не отвлекаясь, читать и учиться?
Он переминался с ноги на ногу, приглаживал свой забавный хохолок и отвечал так:
– Ну, как вы не понимаете! Разве можно сосредоточиться на книге, когда хочется бежать с мальчишками купаться, играть в футбол, целоваться с девчонками? Тут даже сам Иммануил Кант не усидел бы на месте.
– Странно, - говорила она, - очень странно, что тебе этого хочется. Этого я просто понять не могу. Почему мне вовсе не хочется ни купаться с мальчишками, ни играть в футбол, ни целоваться с девчонками?
– Может быть, потому, что я молодой?
– говорил он.
– Вполне возможно, - отвечала она, - вполне вероятно, мой друг Мойкин, что именно в этом все дело. Но поскольку ты юноша рассудительный, то должен и сам понимать, что когда ты прочитаешь все нужные книги, приобретешь все необходимые знания и станешь профессором, тогда, пожалуйста, бегай, купайся, целуйся с девчонками - я тебе и слова не скажу. А до той поры ты не должен терять ни одной минуты, и надо принять какие-то меры, чтобы молодость тебя не отвлекала от чтения и занятий.
– Но какие я могу принять меры?
– говорил Федя Мойкин.
– Куда же мне девать свою молодость? Ведь под кровать ее нс засунешь?
– Зачем под кровать!
– отвечала она.
– Под кровать не годится, под кроватью ее мыши могут погрызть, а молодость у человека бывает только одна, и ее надобно беречь. А сберечь ее, мой друг Мойкин, можно хотя бы в ломбарде. Заверил ты свою молодость в газету, перевяжи веревочкой, снеси в ломбард и сдай ее там на хранение, как сдают на лето шубы. Там посыплют твою молодость нафталином, прикрепят к ней ярлычок, выпишут тебе квитанцию, а когда ты прочитаешь все нужные книги, приобретешь все необходимые знания и станешь профессором, тогда предъявишь квитанцию и получишь свою молотость обратно в целости и сохранности.
И рассудительный Федя Мойкин так и сделал.
Он завернул свою молодость в газету, перевязал ее крест-някрест веревочкой и отнес в ломбард.
– Вот, - сказал он приемщику, - сохраните, пожалуйста, на несколько лет. Тут все: вот мои безрассудные юношеские порьтоы, вот мое стремление к празтчтьтм забавам, вот мое желание псловаться с девчонками, а тут мой хохолок, которт-тй всегда торчит торчком, сколько я его ни приглаживаю.
Приемщик все это проверил, пересыпал нафталином, выписал квитанцию, и Федя Мойкин ушел весьма довольный, что теперь уж ничто
И действительно, как только он вернулся домой, так сразу почувствовал, что у него не осталось никаких безрассудных юношеских порывов, что ему не хочется ни предаваться праздным забавам, ни целоваться с девчонками, а хочется только сндеть за книгами с самого утра и до позднего вечера.
И, удивляя всех своим прилежанием, он просидел за книгами много лет, с утра до вечера, зимой и летом, в будни и воскресенья, и когда были прочитаны все нужные книги и приобретены все необходимые знания, он стал наконец профессором.
В этот день ему стукнуло пятьдесят восемь лет, из которых сорок лет он не тратил ни минуты на праздные забавы. Пятьдесят восемь лет стукнули его так сильно, что теперь он сидел в своем кресле, трясясь от старческой немощи, седенький и лысенький, окруженный своими внучатыми племянниками, которые читали ему статьи, превозносящие его обширные знания.
"Вот теперь, - думал он, кутаясь в теплый халат и шаркая по полу войлочными туфлями, - я вполне могу наверстать упущенное и насладиться своей молодостью. А то, мой друг Мойкин, пожалуй, так и помрешь, не отведав молодости, о которой люди говорят, что это лучшая пора жизни".
И, вызвав такси, он отправился в ломбард, разыскал то окошечко, куда предъявляют квитанции, чтобы получить обратно вещи, сданные на хранение, и вскоре ему принесли его молодость, завернутую в пожелтевшую газету и перевязанную крест-накрест веревочкой.
– Большое спасибо!
– прошамкал он беззубым ртом и, как только взял свою молодость в руки, так сразу почувствовал какое-то странное волнение в крови и легкий зуд на лысой макушке.
Не каждому удается на старости лет получить обратно свою молодость, и старый Мойкин нес ее бережно, опасаясь, как бы не уронить на пол, не помять под мышкой и не забыть в такси.
Придя домой, он развязал веревочку, развернул газету и нашел свою молодость свежей, как в тот день, когда он снес ее в ломбард. Все было в полной сохранности: и безрассудные юношеские порывы, и стремление к праздным забавам, и желание целоваться с девчонками. Даже русый хохолок по-прежнему вскочил торчком на его гладенькой лысине.
И Мойкин снова стал юношей.
Только теперь он стал старым юношей.
Вот в этом-то все и дело.
Но об этом он не подумал, и, увидев, что внучатые племянники с криком и гиканьем бегут к реке купаться, он поддался своему безрассудному юношескому порыву, распахнул окно и крикнул:
– Постойте! Постойте! И я с вами!
И с юношеским пылом, кряхтя от старческой немощи, стал взбираться на подоконник.
– Поглядите! Дедушка в окно лезет!
– закричали внучатые племянники.
– С ума он сошел от старости, что ли?
А их юный дедушка, с трудом взбираясь на подоконник, чувствовал такую усталость и одышку, и так ему стало холодно у раскрытого окна, что он подумал:
"Действительно, с ума я сошел от молодости, что ли? Какое может быть удовольствие в том, чтобы прыгать в окно, бежать по улице и бросаться в холодную реку, когда можно, не выходя из дому, принять теплую ванну".