Богиня кофейного рая
Шрифт:
Разумеется, я был обеими руками за, потому как давно умирал от голода.
Глава 32
Мир тесен
Все было очень мило: мы с мамой сидели в уютном зале с приглушенным светом и легкой, ненавязчивой музыкой, под которую хотелось мечтать о чем-то дивном и прекрасном – ну, допустим, о том, чтобы и я, подобно маме, встретил здесь, сейчас и немедленно, свою вторую половинку, с которой мы зажили бы душа в душу, от всего сердца желая счастья всяким там Соням Дижон, малюющим свои картины и страдающим от перманентного одиночества.
При выборе главного блюда в меню я, разумеется, советовался с мамой,
– Как ты себя ощущаешь? – с улыбкой поинтересовалась мама, отпивая вина.
– На седьмом небе! – Я улыбнулся в ответ. – Ты знаешь, я очень хорошо тебя понимаю: у меня сегодня тоже был первый печальный опыт «знакомства» с местным браконьерством, и я больше всего хотел заглушить все это чем-то приятным.
– Заглушил?
В ответ на мамин суховато прозвучавший вопрос я только усмехнулся:
– Нет. Но жить стало гораздо легче. Я даже хотел бы обсудить с тобою эту ужасную проблему. Ты работаешь в Серенгети не первый год, не раз со всем этим сталкивалась. А вы когда-нибудь ловили убийц за руку?
Мама неторопливо кивнула:
– Ловили. Но что толку! Все это – бедные, если не нищие масаи, добывающие себе копейку. Главные убийцы – благополучные и приличные европейцы, богачи, которые делают заказ, оплачивают его и наживаются на бивнях. Вот кого бы призвать к ответу, поймав за руку!
Я поднял свой бокал:
– Давай выпьем за это: за то, чтобы поймать за руку настоящего убийцу этих слонов. За удачу!
Мы чокнулись.
– За удачу!
Тут же музыка сменилась: зазвучала мамина любимая песня в исполнении Джо Дассена «Индейское лето», и я поспешил пригласить ее на танец.
– Вы танцуете?
Поднимаясь, она кокетливо улыбнулась.
– Не только танцую, но и пою.
…Я никогда не был так счастлив, как в то утро:Мы брели по пляжу, чем-то похожему на этот,Стоял удивительный осенний день.Какой бывает только в Северной Америке,Где этот сезон называют «индейским летом»…Музыка плыла, как дивная река в пластах времен, и мы с мамой вполне вписывались в общее течение, неторопливо, круг за кругом, двигаясь по просторному залу, наблюдая за соседними танцующими парами и за людьми, беседующими, вкушающими яства за другими столиками, шепотом повторяя вслед за Дассеном сентиментальные слова, так волнующие душу.
Теперь я далеко от того осеннего утра,И одновременно я все еще там. Я думаю о тебе.Где ты? Как ты? Помнишь ли обо мне?Я словно волна в лунном свете,Вспоминаю песок, приливы и отливы.Это было тому назад год, век, вечность…В какой-то момент мужчины за одним из столиков показались мне смутно знакомыми, но я решил не зацикливаться на этом – сегодня у меня удивительный день, когда я почти раскрыл тайну двух убийств и помог маме в ее благородном деле.
Мы пойдем, куда ты пожелаешь, когдаВ свою очередь, оказавшись лицом к тому самому столику, мама неожиданно озвучила мой так и не прозвучавший вопрос.
– Смотри-ка – мир тесен! Я полагала, в настоящий момент мы с тобой – единственные бледнолицые в зале, ан нет. Если не ошибаюсь, вон за тем столиком сидит наш сосед Паскаль Клебо – один, без жены, да еще с другим незнакомым мне бледнолицым. А я была уверена, что наш бедняжка Паскаль не имеет средств для посещения подобных ресторанов…
Ее слова отчего-то кольнули меня. Я оглянулся. Паскаль Клебо сидел к нам в профиль, а потому не успел нас заметить. Другой парень за столиком, прямо напротив него, мне, в отличие от мамы, был знаком: красавчик Рольф, богатей с собственным особняком в Каире, путешествующий по миру с целью пополнения своей коллекции редкостей. И ведь его резиденция находилась на родине Паскаля – в Швейцарии…
В одно мгновение передо мной открылась вся картина: Рольф, накануне события под условным названием «Дары волхвов» прилетевший в Арушу под видом встречи тети и дяди; Паскаль, также присутствовавший в храме на сенсационной службе, живущий едва ли не в нищете рядом с фермой, где и был убит Моша. Паскаль тоже собирает местные поделки, только недорогие. Ему перманентно не хватает денег. И, задумай он подобную аферу с подменой Черной Мари, для ведения переговоров с Мошей, дабы остаться инкогнито, уж он-то точно выбрал бы себе костюм бурки: все наглухо закрыто, не видны голубые глаза и белая кожа; при этом стоит отметить: костюм, коротковатый для Лени, невысокому крепышу Паскалю – впору и по фигуре.
«…Я хотел… Я хотел… Помогите!.. Рука…»
Ну конечно – рука! Я едва не застонал, внезапно вспомнив, что именно мимолетно озадачило меня, когда мы пили кофе на террасе в отеле Паскаля: был момент, когда я заметил, что у него что-то не то с правой рукой. Осторожно, стараясь не выдать себя, я присмотрелся: на правой руке Паскаля не хватало двух средних пальцев – врожденный недостаток.
А блестящий богач Рольф – ведь это он первым сообщил о намечающейся акции в церкви, между делом отметив, что и он был бы не прочь заполучить Черную Мари в свою коллекцию.
«…Признаться, я и сам был бы рад приобрести Черную Мари за любые деньги, но…»
И Рольф, и Паскаль присутствовали на службе, при этом Паскаль лично подскочил к кюре, дабы убедиться, что подмена прошла удачно. После этого он с явным облегчением предложил начинать службу.
«…Предлагаю продолжить службу: скоро зажгутся первые звезды!..»
Все удивительным образом складывалось одно к одному, рисуя простую картинку преступления. В одно мгновение сделав открытие, я едва не замер на месте столбом, но тут же постарался взять себя в руки и старательно повел в танце, ретируясь подальше от приметной пары за столом. Мама лишь удивленно на меня взглянула, тут же поняла, что я только что сделал некое открытие, ответив на вопросы, до сих пор остававшиеся без ответов, и промолчала. Лишь когда мы оба вновь уселись за свой столик, она с таинственной полуулыбкой чуть наклонилась ко мне.