Богиня мщения

Коллинз Джеки

— Ты уверен, что не хочешь сам позвонить по этому номеру? — сдержанно спросил он, кое-как справившись с раздражением. — Вдруг меня спросят о каких-то деталях, а я не смогу ответить? В конце концов, это дело личное, интимное, и мне не хотелось бы тебя подвести.

Арман немного подумал и… неожиданно согласился. Когда дело касалось девочек по вызову, он и в самом деле был очень разборчив. В словах Фуада было рациональное зерно: если Арман сам позвонит Ивонне, то гарантированно получит именно то, что хочет.

А хотел он только самых лучших женщин.

Ведь что ни говори, а он был самым настоящим

принцем.

Глава 20

В эсэмэске, которую Бобби прислал Макс, говорилось, что в пятницу, в двенадцать часов дня, она и ее друзья должны ждать в VIP-зале международного аэропорта Лос-Анджелеса. Оттуда они вместе отправятся в Вегас на частном самолете Станислопулосов.

Макс была в восторге от перспективы полетать на самолете Бобби, но еще больше ей хотелось побыть с братом, которого она обожала.

После того как Макс разрешила Куки взять с собой Фрэнки, та перезвонила, чтобы сообщить: они поедут на машине. Фрэнки, видите ли, заявил, что в Вегасе ему может понадобиться автомобиль. «Как будто приличную тачку нельзя взять напрокат на месте. Это в Вегасе-то!» — хотела сказать Макс, но вовремя прикусила язык. Ей вовсе не хотелось, чтобы Бобби столкнулся с Фрэнки уже в аэропорту.

Казус мог выйти неимоверный.

Гарри от полета на частном самолете отказываться не стал. Напротив, он очень обрадовался и тут же намекнул, что в выходные у Пако состоится выступление в Вегасе — и нельзя ли ему тоже полететь с ними?

Макс согласилась, а сама подумала:

«Ну вот, у всех в Вегасе будет пара. У всех, кроме меня».

Но особенно расстраиваться ей было некогда. Близился вечер, а Макс еще нужно было решить, что она наденет, когда поедет к Билли забирать машину матери. В ее стенном шкафу хранилось достаточно одежды разных стилей и фасонов, но она сразу решила, что ей нужно что-нибудь простое и в то же время необычное. Перерыв все свои вещи, в итоге Макс остановилась на обтягивающих черных джинсах, белом топике и черной толстовке из кашемира. Круто и со вкусом, решила она, глядя на себя в зеркало. Образ отвязной девчонки довершили несколько тонких шипованных браслетов, крупные серьги, сидящий низко на бедрах широкий ремень и длинное, сплетенное из кожаных ремешков ожерелье, на котором болтались серебряные кресты и акульи зубы.

Закончив наряжаться, Макс не спешила отойти от зеркала. Пристально рассматривая свое отражение, она гадала, выглядит ли она так же, как вчера, или все-таки иначе. Заметно ли по ней, что главное событие уже произошло, или не очень?

Похоже, совсем незаметно.

— Зато я это знаю, — прошептала Макс. — И это очень, очень хорошо. Просто замечательно!

Увы, ее приподнятое настроение продержалось недолго. Его испортил Туз, который прислал ей текстовое сообщение. Он писал, что приедет в Лос-Анджелес, чтобы они могли отпраздновать ее восемнадцатилетие вместе.

Черт, она ведь так и не сказала ему про Вегас! И тем более она не собиралась рассказывать Тузу про Билли. Интересно, как ей теперь быть?

Плюхнувшись с размаху на диван, Макс принялась набивать ответную эсэмэску, молясь, чтобы Туз еще не выехал из своего Биг-Беара.

«Мама

хочет, чтобы я прилетела к ней в Вегас, — написала она, решив, что подробности Тузу знать необязательно. — Позвоню, когда вернусь».

Это должно его остановить, рассуждала Макс. Ну а когда она вернется из Вегаса, придется как-нибудь сообщить Тузу, что между ними все кончено.

Прости, Туз, нам было хорошо вдвоем, но все хорошее на свете когда-нибудь кончается.

Что-то в этом духе…

Впрочем, о Тузе Макс почти сразу забыла — сейчас она могла думать только о Билли и без конца вспоминала великолепную ночь на пляже, их близость, их долгие разговоры и прочее, и прочее, и прочее. Это было как волшебный сон, который она готова была смотреть без конца.

Билли Мелина! Кто бы мог подумать!

* * *

— Билли Мелина! Кто бы мог подумать! — сказала журналистка, когда Билли опустился рядом с ней на диван в ресторанной кабинке. На вид ей было под тридцать — смазливая, с агрессивными жестами, огромными сиськами, в майке и ультракороткой джинсовой юбочке. Явно местная, подумал Билли. «Роллинг стоун» дал ей задание, и она готова была в лепешку расшибиться, но выполнить его во что бы то ни стало. Журналистка даже не упрекнула его, что он опоздал на интервью почти на три часа, зато Бемби — его личная секретарша по печати и рекламе — успела вся изнервничаться. Нервничали и ее коллега со студии, и гример, нанятый специально, чтобы подготовить звезду к этому интервью. Все они ждали его, но Билли отослал их взмахом руки, велев возвращаться через час.

Журналистка, которую звали Мельба, повторила свои слова.

— Прошу извинить за опоздание, — небрежно откликнулся Билли, заказывая диетическую колу. — Я со вчерашнего вечера завис на пляже.

— Ты там с кем-то трахался? — напрямик спросила Мельба и облизнулась, но ее взгляд, направленный на Билли, был суровым и холодным, как камень. Можно было подумать, что журналистка уже знает о нем все или почти все.

Впрочем, Билли голыми руками тоже было не взять.

— Простите, что? — переспросил он и прищурился. Ему очень не нравилось, как начался разговор. Девица нарочно пыталась вывести его из душевного равновесия в надежде, что он скажет что-то такое, о чем при других обстоятельствах предпочел бы промолчать. Да, иметь дело с женщинами-репортерами было непросто.

— Я предпочитаю начинать интервью с неожиданного вопроса, — заявила Мельба и самодовольно улыбнулась.

— Вот как?

— Ну да. Мне нужно, чтобы собеседник как можно скорее раскрылся. Только так можно подобраться к самым интересным вещам. Ну, так как, Билли, поговорим о твоей сексуальной жизни?

Неужели она делает ему недвусмысленное предложение, задумался Билли. А что, вполне возможно. С тех пор как он стал знаменитостью, большинство девчонок реагировали на него исключительно в одном ключе. И некоторые парни тоже, поскольку — как это всегда бывает со звездами-мужчинами — слухов о его гомосексуальных наклонностях ходило немало. На самом деле Билли не был геем; он даже никогда не задумывался о контакте с другим мужчиной. Гомофобией Билли никогда не страдал, он предпочитал иметь дело с женщинами — с молоденькими женщинами.