Богиня на кухне
Шрифт:
– Кстати, ты не против нам помочь?
– В пабе? – уточнила я. Он покачал головой.
– Нет, в деревне. У нас там что-то вроде семейного предприятия. Ничего особенного, даем друзьям подзаработать. Лишние деньжата не помешают, правда?
«Даем друзьям подзаработать». В груди разлилось тепло. Эти славные люди считают меня своей.
– С удовольствием, – ответила я. – Спасибо, что вспомнили.
Эамонн ухмыльнулся.
– Если заглянешь в паб, налью тебе кружечку-другую.
– Ну… э… – Я покосилась на Триш. – Может,
– Ступайте, ступайте! – Триш махнула рукой. – Веселитесь! Не думайте о работе! Мы отнесем грязную посуду на кухню, – прибавила она, – вы сможете вымыть ее завтра.
– Спасибо, миссис Гейгер. – Я сумела подавить смешок. – Вы очень добры.
– Я тоже пойду, – сказала Айрис, вставая. – Спокойной ночи всем.
– Айрис, тебя мы в паб не заманим? – спросил Эамонн.
– Не сегодня. – Она улыбнулась. На ее лицо падали разноцветные тени от гирлянды. – Спокойной ночи, Саманта. Спокойной ночи, Натаниель.
– Спокойной ночи, мам.
– Пока, Эамонн.
– Пока, Айрис.
– Спокойной ночи, дедушка, – сказала я.
Слова вырвались, прежде чем я спохватилась. Я замерла, покраснела от смущения. Будем надеяться, никто не слышал. Но Натаниель медленно повернулся ко мне. Судя по улыбке, он-то слышал.
– Спокойной ночи, Мэр и Эллен, – проговорил он, выгибая бровь.
– Спокойной ночи, Джим-Боб, – отозвалась я.
– По-моему, я больше похож на Джон-Боя.
– Гм… – Я оглядела его с головы до ног. – Ладно, будешь Джон-Боем.
В детстве Джон-Бой мне безумно нравился. Но Натаниелю я этого говорить не стану.
– Пошли. – Натаниель протянул мне руку. – Как насчет таверны Айка?
– Айк владел магазином. – Я закатила глаза. – Ты ничего не помнишь!
Проходя мимо дома, мы заметили Эдди и Мелиссу. Они сидели за столиком в саду, заваленным какими-то брошюрами.
– Это так тяжело! – плакалась Мелисса. – Это же решение, которое повлияет на всю мою жизнь! Откуда мне знать, что выбрать?
– Мистер Гейгер, – позвала я. – Позвольте поблагодарить вас за чудесный вечер.
– Рад стараться! – шутливо откликнулся Эдди.
– Развлекайтесь, – вздохнула Мелисса. – А у меня столько дел…
– Оно того стоит, голубушка. – Эдди потрепал ее по плечу. – Когда ты окажешься в… – Он подобрал со стола брошюру и всмотрелся в название на обложке. – Скажем, в этом «Картер Спинк».
Я застыла как вкопанная.
Мелисса хочет устроиться в «Картер Спинк» ?
– Это… – Я постаралась не выдать своих чувств. – Это название компании, куда вы собираетесь подать заявление?
– О, я не знаю, – томно протянула Мелисса. – Это самая известная фирма. Но там такая конкуренция! Мало кто получает там должность.
– Выглядит впечатляюще, – сказал Эдди, листая брошюру и поглядывая на фотографии. – Только посмотри на обстановку!
Я с замиранием сердца следила за тем, как он переворачивает страницы.
Когда Эдди пролистнул брошюру дальше, я едва устояла на ногах.
Мое лицо. Моя фотография.
Я в черном костюме, волосы собраны в пучок, сижу за столом для переговоров рядом с Кеттерманом, Дэвидом Эллдриджем и тем парнем из Штатов. Помнится, когда нас заставили сфотографироваться, Кеттерман буквально позеленел от злости. Его посмели оторвать от работы…
Какая я бледная. И какая серьезная.
– Мне придется отдавать им все свое время. – Мелисса ткнула пальцем в брошюру. – Эти люди работают даже по ночам. Никакой личной жизни!
Мое лицо было видно совершенно отчетливо. Я обреченно ждала, когда кто-нибудь нахмурится, скажет: «Погодите-ка!», повернется ко мне.
Но мои страхи не оправдались. Мелисса продолжала жаловаться. Эдди сочувственно кивал. Натаниель со скучающим видом пялился в небеса.
– Хотя, конечно, деньги там платят сумасшедшие… – Мелисса со вздохом перевернула страницу.
Фотография исчезла. Прежняя я пропала.
– Пойдем? – Ладонь Натаниеля нашла мою. Я крепко стиснула его пальцы.
– Да. – И улыбнулась своему кавалеру.
19
В следующий раз я наткнулась на рекламную брошюру «Картер Спинк» через две недели, когда пришла в кухню, чтобы заняться обедом.
Не знаю, что случилось со временем. Я едва его замечала. Минуты и часы уже не тикали столь отчетливо, как раньше, – нет, они текли, уплывали, исчезали без следа. Я даже перестала носить наручные часы. Вчера днем мы с Натаниелем забрались на скирду и бездумно следили за полетом семян одуванчиков, и единственным звуком, похожим на тиканье часов, был стрекот кузнечиков.
Я и сама изрядно переменилась. Я загорела от постоянного пребывания на солнце, волосы сделались золотистыми на кончиках, щеки налились румянцем, руки заметно окрепли от ежедневной протирки пыли, полировки мебели, замешивания теста и возни с тяжелыми кастрюлями.
Лето было в разгаре, каждый новый день оказывался жарче предыдущего. Утром, еще до завтрака, Натаниель провожал меня до дома Гейгеров, и даже в этот ранний час в воздухе почти не ощущалось свежести. Зной разморил все и вся вокруг. Былые тревоги и заботы напрочь утратили значение. Все пребывали в ленивом, праздничном настроении – все за исключением Триш, которая демонстрировала чудеса активности. Через неделю был назначен большой благотворительный обед (она вычитала в каком-то журнале, что все дамы высшего света регулярно устраивают такие мероприятия). По суматохе, которой сопровождались приготовления, можно было предположить, что в доме Гейгеров устраивают бракосочетание членов королевской семьи.