Богиня пустыни
Шрифт:
— Тогда кто?
— Восставшие. Гереро. Не в обиду будет сказано, Элиас, я знаю, что ваша жена — гереро… но это не меняет тот факт, что мятежники убили всю семью Селкирка.
— Вы были там, когда солдаты вошли в дом?
— Нет. Я был здесь. Точнее говоря, примерно на сто пятьдесят километров южнее. Тогда мы копали еще там, внизу.
— Когда вы познакомились с Селкирком?
— Когда он нанимал на службу людей для своего проекта, для поисков галеры.
— Я думал, что это тайна, — заметил Элиас.
— Я знаю вас, мой друг, — засмеялся профессор. —
Сендрин уклонилась от его взгляда с кокетливой улыбкой.
— Значит, вы уже тогда были в Калахари и участвовали в этом.
— В… ах ты Боже мой, вот о чем вы думаете! Тогда это называлось мистификацией Селкирка.Нет-нет, с этим я не имел ничего общего. Это было одной из его идефикс — а у него было их огромное количество, можете мне поверить. Никто не знает наверняка, что там происходило на самом деле. Официально там ничего не нашли, но я думаю, что старый — как это по-немецки? — хитрюга, не так ли? Я думаю, что старый лис здорово натянул кому-то нос.
— Значит, он действительно что-то нашел в Калахари? — спросила Сендрин с наигранным удивлением. — Но что?
— Если бы я знал это… — Он наклонился вперед и понизил голос: — Совершенно доверительно… Я ведь могу вам доверять, не так ли?
Сендрин кивнула.
— Итак, только между нами. — Начал он снова. — Он должен был найти там нечто каменное, сделанное из прочного монолита. Ни в коем случае не галеру, как он, собственно, и предполагал. Селкирк финансировал множество перевозок из собственного кармана, в Виндхук перевозили какие-то части чего-то.
— Это старые камни, которые встроены в стены его дома?
— Совершенно верно. Я сам никогда не видел дом изнутри, но я слышал об этих реликтах. Я буду очень заблуждаться, если скажу, что они были найдены не в Калахари.
— Но он никогда не говорил, где именно?
— Напрямую — нет. — Он сделал короткую паузу, затем добавил: — Я, тем не менее, знаю это место.
Сендрин поспешила скрыть свое удивление за сухим кашлем.
— Вы там были? — спросила она затем, еще больше волнуясь.
Профессор Пинтер покачал головой.
— Нет, конечно, нет. Я еще не устал от жизни и, к сожалению, не располагаю и долей средств Селкирка, — он улыбнулся и подмигнул Сендрин. — Нынешние археологи больше не являются теми неистовыми искателями сокровищ, какими они были еще сорок-пятьдесят лет тому назад. То, что вы здесь видите, — это все, чем я владею. Не смотрите на меня так недоверчиво — это правда! Но это неважно, в любом случае, чтобы сегодня восстановить раскопки Селкирка в Калахари, понадобится команда, скажем, в две сотни людей. По меньшей мере! Ни один человек на свете не согласился бы финансировать такую экспедицию, да еще так далеко в пустыне, в неизведанных местах, тем более что нет никаких указаний о том, что там действительно имеется нечто стоящее. Я мог бы держать пари, что Селкирк, вывозя камни, приказал захватить и все остальное, представляющее
— Насколько точно вам известно место, где Селкирк производил свои раскопки?
Пинтер громко рассмеялся.
— Вас послушать, дитя мое, — так можно подумать, что одно из крупных археологических обществ прислало вас сюда, чтобы выпытать у меня необходимую информацию. Вы, вероятно, хотите сказать, что Тит Каскаден планирует заниматься научными изысканиями на Юго-Западе?
— Нет, — возразила она, не решаясь посмотреть на Элиаса. — Ни о чем таком я не знаю. Но, согласитесь, все это чрезвычайно интересно. Как подумаю — сначала экспедиция в самое сердце Калахари, обнаружившая прадревний корабль, затем эти камни повсюду в доме Каскаденов. Не смейтесь над тем, что у дамы от восторга даже мурашки пошли по телу.
Она знала, что выбрала самый верный тон, и Пинтер тотчас попался на удочку.
— Я мог бы, конечно, порассказывать вам истории… проклятье, если бы у меня был сивый мерин, так он точно подтвердил бы мои слова! — Он засмеялся, Элиас и Сендрин из вежливости поддержали его.
— Вы знаете то место, где Селкирк производил свои раскопки? — повторила она свой вопрос, надеясь, что ее прямота не возбудит вновь его подозрений.
— Подождите, — произнес Пинтер и встал. Он подошел к шкафу, дверца которого держалась на одной петле, и порылся в нем. Элиас под столом стукнул Сендрин по коленке и сделал знак глазами. Она улыбнулась ему, пожав плечами.
Через некоторое время Пинтер вытащил из шкафа стопку бумаг — это были карты, над которыми, по-видимому, поработала непогода. Он бесцельно перелистывал их, затем обрадовано поднял брови и выдернул одну из карт. Улыбаясь, он повернулся к своим гостям.
— Если этого требуют ваши уважаемые мурашки, пожалуйста, держите вот это. Места раскопок Селкирка обозначены вот на этой карте.
Пальцы Сендрин начали дрожать, когда она взяла карту в руки.
— Вам она больше не нужна?
— Если она может поспособствовать достижению такой достойной уважения цели — доставить вам удовольствие, — почему тогда она должна покрываться плесенью у меня в шкафу? Я слишком стар, чтобы принять на себя еще и груз загадок прошедшего столетия. То, что вы видели снаружи — эти раскопки, — это мое последнее дело. Однажды я замертво упаду в одну из этих ям, и все, что останется сделать другим, — это насыпать в нее достаточное количество песка, чтобы гиены не подавились моей жесткой кожей.
Сендрин робко приподняла уголки рта. Нерешительность должна была больше понравиться ему, чем преувеличенное веселье.
— Карта принадлежала самому Селкирку, — сказал Пинтер. — Я нашел ее в его документах через несколько лет после его смерти. Посмотрите внимательно. Вы найдете там его пометки, — и после короткой паузы он добавил: — И если старому Каскадену стукнет в голову идея отправиться к могилам сокровищ, тогда, черт его побери, отдайте ему эту вещь! Он наверняка удвоит вашу зарплату. Выпейте бокал вина за мое здоровье, где бы я к тому времени ни находился.