Богиня весны
Шрифт:
— Богиня, могу ли я похвалить тебя за безупречный художественный вкус? — галантно произнес Япис.
Смеющаяся Эвридика стояла очень близко к нему.
— Спасибо, Япис. Думаю, мы только начинаем знакомиться с талантами Эвридики.
Япис ласково улыбнулся призрачной девушке.
— Вынужден согласиться с тобой, богиня. — Он поклонился Лине. — Гадес ожидает тебя у конюшен. И просит передать, что Орион уже теряет терпение.
Лина вздрогнула при упоминании имени темного бога.
— Ну что ж, тогда очень хорошо, что я уже готова. Я не должна заставлять
— Я этих коней боюсь, — сказала Эвридика.
— Смотри на них просто как на очень крупных щенков, — сказала ей Лина.
Дух и даймон поспешили за ней, когда она быстро пошла по коридорам и через двор, внутренне посмеиваясь над тем, что теперь ей самой хочется подпрыгивать и танцевать от радости.
— Понравилось ли тебе вчерашнее купание, богиня? — спросил Япис.
Лина порадовалась, что даймон идет позади. Она знала, что по ее лицу нетрудно понять, насколько на самом деле понравился ей вчерашний вечер.
— Да, все было чудесно. Спасибо.
— Персефона сказала, что отлично выспалась, — добавила Эвридика.
Лина улыбнулась. Она заснула, завернувшись в плащ Гадеса, и ей снились восхитительные эротические сны.
— Я очень рад слышать это, — сказал Япис, обращаясь к Эвридике. — Особенно потому, что мой господин провел весьма беспокойную ночь. Не думаю, что Гадес вообще спал.
— Может быть, тебе стоит устроить ему такое же купание, какое я устроила для Персефоны? — предположила Эвридика.
Лина ускорила шаг, чтобы легкий ветерок, витавший над внутренним двором, немного охладил ее вспыхнувшую жаром кожу. Ей совершенно незачем представлять обнаженное тело Гадеса, которое обливают водой и натирают маслом... Лина промчалась мимо фонтана и чудесных скульптур и наконец добралась до кованых железных ворот.
— Я, пожалуй, останусь здесь, Персефона, — донесся до нее голос Эвридики. Лина обернулась. Призрачная девушка показывала на пышную куртину нарциссов. — Я могу сделать несколько набросков, пока ты катаешься верхом с Гадесом.
— А я должен позаботиться обо всем нужном для твоей художницы, — сказал Япис, не отводя глаз от Эвридики.
— Делайте что хотите. Я скоро вернусь, — сказала Лина.
Парочка помахала ей на прощание, и Лина, пройдя всего пару шагов и оглянувшись, увидела, что они стоят рядом. Девичьему смеху Эвридики вторил низкий смех даймона. Лина решила, что ей следует поговорить о них с Гадесом. Япис, похоже, был неплохим парнем — если, конечно, слово «парень» употребимо по отношению к полубожественному существу, — но каковы его намерения? Эвридика лишь начала оправляться от тяжких переживаний, не говоря уж о том, что умерла совсем недавно. Это должно было усилить ее природную ранимость. Или нет? Ну, как бы то ни было, Лина взяла на себя ответственность за Эвридику и не хотела, чтобы ей причинили боль. Япису надо объяснить, чтобы он не спешил. Эвридика требует бережного и уважительного отношения.
Оглушительное ржание заставило Лину резко остановиться, прервав ее внутренний монолог. Орион стоял перед входом в конюшню. В его
— Успокойся, здоровенный дурак! — сказал он, обращаясь к Ориону. — Видишь ведь, Дорадо совершенно не суетится!
Лина поспешила подойти к ним, стараясь не слишком откровенно пялиться на руки и плечи темного бога, бугрившиеся мышцами, когда он призывал Ориона к порядку. Гадес снова был одет в короткую тунику, оставлявшую открытыми руки и ноги. За его плечами развевался черный плащ. Бэтмен. Невероятно притягательная древняя версия Брюса Уэйна. Лина почувствовала, что неплохо было бы слегка охладиться.
— Не стоит его ругать. Он, конечно, неисправим, но все равно достоин любви, — сказала Лина, стараясь утихомирить собственное сердце. Прижавшись щекой к бархатной морде Ориона в ответ на его приветствие, Лина наконец отвела взгляд от Гадеса. — Ты ведь действительно рад меня видеть, правда, симпатяга?
Гадес прекрасно понимал, что сейчас может чувствовать жеребец; он и сам испытал глупейшее желание восторженно заорать при виде богини. Персефона была закутана в длинную полосу тончайшей льняной ткани, и еще на ней была юбка, достаточно широкая, чтобы можно было ехать верхом. Каждый порыв ветерка прижимал тонкую ткань к ее телу, очерчивая округлости грудей и нежные изгибы талии, так что Гадесу хотелось немедленно вызвать ветер посильнее. Он с завистью наблюдал, как Персефона ласкает жеребца, и убеждал себя, что нужно быть последним тупицей, чтобы ревновать к коню.
Дорадо тихонько заржал, глядя на богиню и тоже прося о ласке. Гадес сказал:
— Персефона, я не уверен, что должным образом познакомил тебя с Дорадо. Он не коренник, как твой любимец Орион, однако он — самый быстрый из всей четверки. — Темный бог ласково похлопал коня по лоснящейся шее.
Лина почесала Дорадо за ухом.
— Рада с тобой познакомиться, Дорадо. Значит, ты быстрее, чем Орион? — Она бросила на Гадеса дерзкий взгляд. — Полагаю, это значит, что нам с ним от тебя не сбежать?
Гадес сглотнул очередной ком, застрявший где-то в глубине горла. Даже оттого, что всего лишь стоял неподалеку от Персефоны, он становился разом и могучим, и бессильным, его пробирало то холодом, то жаром. Возможно, он сходил с ума... но его это ничуть не беспокоило. Подойдя к богине так близко, что их тела соприкоснулись, Гадес ответил ей, поддразнивая:
— Именно так, вам от меня не сбежать.
Лине показалось, что она тонет в его глазах. Сбежать от него? Это вряд ли. Скорее ей хотелось бы изо всех сил прижаться к нему...