Богоборцы из НКВД
Шрифт:
С 1899 по 1900 год Симанский находился на военной службе в качестве вольноопределяющегося в 7-м гренадёрском Самогинском полку. Вышел в запас в чине прапорщика. И вот, Серёжа, мы подходим к самому главному. В этом году он поступает в Московскую духовную академию. Учится четыре года и оканчивает её со степенью кандидата богословия. Тема кандидатской примечательна: «Господствующие в современном нравственно-правовом сознании понятия перед судом митрополита Филарета». За период обучения барин успевает быть пострижен в монашество в 1902 году в Гефсиманском скиту Троице-Сергиевой лавры. Это было в феврале. А в марте уже рукоположен во иеродиакона. В декабре следующего года — во иеромонаха.
С 1904 «наш» барин уже инспектор Псковской духовной семинарии,
В 1911-м ректор Новгородской духовной семинарии и настоятель монастыря Св. Антония Римлянина. В марте 13-го был Высочайше утверждён самим царём Николашкой доклад Святейшего Синода о бытии архимандриту Алексию епископом Тихвинским, 2-м викарием Новгородской епархии. В этом же году Симанский утверждён в должности председателя Новгородского Епархиального Училищного Совета.
Практически монотонно читая текст секретного документа, который назывался не иначе как «Дело», Карпов вдруг замолчал. Свой взгляд он бросил в какую-то, ему одному известную точку. Выжидающе молчал и заместитель.
— Ты понимаешь, Сергей, я не просто тебе это читаю. Я хочу, чтобы ты понял, что это действительно самый коварный враг для нас. И вот я всё думаю, как бы он это не раскусил. Ведь наша с тобой работа напоминает мне работу в глубоком тылу противника. Любая мелкая ошибка и мы с тобой провалимся. Теперь ты понял? — и он посмотрел на Белышева как-то по-особому необычно, с коварством прожжённого оперативника.
— Я думаю, Георгий Григорьевич, у нас всё получится. Вы же прекрасно знаете, что опыт не пропьёшь.
И Карпов продолжил всё так же монотонно, но уже без сарказма:
— В 1920 году Симанский вместе с митрополитом Арсением был арестован Новгородской ЧК. Кстати, Серёжа, этот самый Арсений в период обучения Симанского в духовной академии был её ректором. Он-то и оказал на своего ученика значительное влияние. В дальнейшем этот самый Арсений был протеже и наставником Симанского.
Освободили их обоих скоро, но уже в ноябре Симанского обвиняют в самовольном освидетельствовании мощей святых накануне их вскрытия органами власти и приговаривают к условному сроку заключения. А в 21-м, представь себе, Серёжа, патриархом Тихоном, по просьбе митрополита Петроградского Вениамина (Казанского), Симанского назначают епископом Ямбургским, первым викарием Петроградской епархии. Теперь он переезжает в Петроград и живёт в доме при Казанском соборе, а потом в Александро-Невской лавре. Тогда же категорически отказывается занять Пензенскую кафедру. За это ему ничего не было!
Слушай дальше. В 1922 году, когда арестовали митрополита Вениамина (Казанского), он вступает в управление епархией. Там под нашим давлением снимает отлучение, решение о котором принял Вениамин, одного из лидеров обновленчества протоиерея Александра Введенского. При этом категорически отказался подчиниться Высшему Церковному Управлению митрополита Антонина. А так как последний предъявил ему ультиматум, то Симанский совершенно спокойно сложил с себя обязанности временно управляющего епархией. Но зато вместе с епископом Петергофским Николаем (Ярушевичем) учредил «петроградскую автокефалию», декларирующую лояльность властям, но не присоединявшуюся ни к одному из движений. Тогда мы его арестовываем по обвинению в «контрреволюционной деятельности», осуждаем и в конце 22-го ссылаем на три года в город Каркаралинск. Там Симанский служил в городском храме, состоял в переписке с Тихоном и Сергием (Страгородским), но самое интересное, с последним идейно и сблизился. В 26-м ему разрешают вернуться в Ленинград, где митрополит Сергий назначает его управляющим Новгородской епархией с титулом архиепископа Тихвинского, позже Хутынского. Примечательно, что
Дальше всё у него складывается неплохо. С 1927 года по 1935 год Симанский — член Временного Патриаршего Синода, который создал, как ты понимаешь, заместитель Патриаршего Местоблюстителя митрополит Сергий (Сграгородский). Кстати сказать, духовенство и миряне требовали убрать из состава Временного Синода архиепископа Алексия, но он уже был под Сергием. А это дорогого стоило.
С 32-го Алексий — митрополит Старорусский, в 33-м — митрополит Новгородский, а после ухода на покой митрополита Серафима (Чичагова) — митрополит Ленинградский.
В конце октября он прибыл в Ленинград и поселился в игуменских покоях Новодевичьего монастыря у Московской заставы. Правда в 37-м его оттуда выселили и он поселяется на колокольне Князь-Владимирского собора. За год до войны, Симанский поселяется в хорах Николо-Морского собора, ставшего кафедральным.
Закрыв папку, Карпов дал понять Белышеву, что на этом он своё оперативное совещание закончил. Устало зевнув, Георгий Григорьевич открыл сейф и привычным движением аккуратно и медленно, для убедительности, положил её на верхнюю полку. Заместитель задумчиво молчал, переваривая информацию, которая действительно не оставила его равнодушным. Им обоим было над чем задуматься.
Рассказывая о Поместном Соборе РПЦ 1945 года, советский историк В. А. Алексеев писал в журнале «Агитатор»: «Большую помощь Церкви в подготовке Собора оказал Совет по делам Русской Православной Церкви. Между Г. Карповым и Алексием установились вполне партнёрские, если не приятельские, отношения. Этого, кстати, желал и Сталин. Любопытно, что Алексий даже «патронировал» первые шаги Карпова на его новом поприще. Интересно содержание одного из писем Патриарха Алексия Карпову накануне Собора, в котором тот «инструктировал» последнего, как ему вести себя на этом мероприятии. «Вы присутствуете на заседании Собора 31 января, выехав для сего из переулка Островского в час дня. Там вы читаете нам обращение от лица правительства и затем, выслушав моё ответное слово, отбываете, ни с кем персонально не знакомясь. Затем, вы присутствуете на литургии 4-го числа и после литургии и краткого молебна, когда я выйду в мантии, первый меня удостоите приветствия».
Кроме всего прочего, патриарху и генералу МТБ (затем КГБ) частенько приходилось и лобызаться. Например, официальные источники писали об этом так: «Когда Святейший Патриарх Алексий выразил ответную благодарность Правительству и И. В. Сталину, то Г. Г. Карпов и Патриарх троекратно облобызались».
По авторитетному мнению историка В. Цыпина, «в послевоенные годы Патриарх Алексий, несмотря на свои 67 лет, действительно держал в руках бразды высшей церковной власти, которая, однако, была подконтрольна Совету по делам Русской Православной Церкви. Народ почитал и любил своего Патриарха. Его частые богослужения в московских храмах привлекали туда множество верующих, которые едва помещались внутри храмов. Совершая литургию, патриарх непременно произносил проповеди. Известный мемуарист писал о служении Патриарха Алексия в послевоенные годы: «При восшествии на вершину церковной власти он мало переменился. Та же верность традициям, глубокая религиозность, но в строгих рамках этикета, в твёрдо устоявшихся, застывших формах. Строгий консерватор, Святейший мыслил Церковь как нечто неподвижное в рамках нового Советского государства… Консервативная Церковь в консервативном государстве — такова новая формула, пришедшая на смену старой формуле церковных либералов: «свободная Церковь в свободном государстве». Для Патриарха Алексия, который получил образование под кровом катковского лицея, происходил из строго консервативной семьи… это была родная стихия. И он вполне удовлетворял новым требованиям диктатора: являлся воплощением старого русского консерватизма, но без всяких излишеств и крайностей».