Богоборец. Первый шаг

Кожедуб Ярослав

Спустя какое-то время у меня возник вопрос: а не маловато ли суши? Местные считают, что все вышеописанное — единственные заселенные земли в этом мире. Ходят байки про богов, которые живут далеко-далеко за океаном, про какие-то чудесные бродячие острова, которые в один день находятся буквально в сотне километров от материка, а в другой — до них добрых несколько месяцев плавания на корабле, и наткнуться на них можно лишь случайно. Да еще у некоторых рас есть легенды про земли предков — опять же, где-то далеко за океаном. Всё. Никаких материальных доказательств, ничего хоть сколько-то достоверного. Оно, конечно, неудивительно: судя по свидетельствам тех, кто все-таки плавал более-менее далеко, океан здесь действительно Безграничный, да еще и крайне опасный. Хоть корабли

здесь строятся по большей части каботажные (а те, что должны предназначаться для дальнего плавания, не особо-то отличаются от первых), но даже на этих утлых скорлупках слаженная группа Заклинателей со стихиями Воздуха и Воды может двигаться крайне быстро — попутный ветер в паруса, водяные струи в качестве альтернативы мотору… в общем, на добрую тысячу километров вокруг континентов все было худо-бедно разведано. В основном — благодаря адептам со стихией Воды. Океан для них — просто идеальное место в плане развития Сродства, так что семейные династии Водных адептов частенько берут молодую поросль в дальнее плавание. Неделька на корабле, даже в удачную погоду, дает эффект не меньший, чем пара месяцев регулярных медитаций. Опять же, чем дальше в море — тем жирнее Хиатусы. Для кого-то — опасность, а для кого-то — неплохая возможность заработать.

Но все же… слишком мало разведано море. Оба известных континента не так уж велики — поменьше Африки, но побольше Австралии. Кривизна горизонта тут отличается от земной — я бы сказал, что планета навскидку больше раза в полтора-два. Правда, сама она в среднем куда легче Земли — гравитация, по косвенным признакам и примерным прикидкам если не равна, то лежит где-то в рамках погрешности от когда-то мне привычной. И у меня есть большие сомнения, что, кроме нашего невеликого закутка, вся оставшаяся гигантская часть планеты покрыта водой. Просто даже самые рисковые моряки не рискуют плавать чересчур далеко — примерно за отсечкой в тысячу километров Хиатусы как раз становятся чересчур жирными. Даже Обладатели туда заглядывали с опаской и частенько пропадали с концами. Одного кальмара убьешь, от второй разожравшейся акулы отобьешься, но, рано или поздно (скорее рано) кто-то вам окажется не по зубам. А вот вы им — еще как.

Учитывая качество местных кораблей — достаточно пропустить один-единственный достаточно сильный удар, чтобы вся команда дружно пошла ко дну, на корм морским чертям. Я ведь уже писал, что корабли тут откровенно хреновые?

Дневник Эдриана Гирита. 2 день месяца Большой Воды 1791 года от Объединения.

— Охх…

Второе пробуждение вышло еще хуже, чем первое. Не знаю, что за техникой меня глушили, но побочных эффектов от нее была уйма. Больше всего это напоминало жесточайшее похмелье: голова гудела, острая боль вспышками сжимала сознание, пытаясь вновь погрузить меня в беспамятство. Глаза открывать я даже не пытался. Было у меня нехорошее предчувствие, что если я их таки открою — меня вывернет прямо на месте.

Черт его знает, сколько я так пролежал, прежде чем меня начало понемногу отпускать. По ощущениям — вечность. В реальности… пожалуй, не менее получаса. Тиски, сжимавшие голову, слегка ослабли, вспышки боли утихли — и, наконец, я рискнул приоткрыть глаза. Вначале совсем немного, пытаясь осмотреть окружающую обстановку сквозь опущенные ресницы. Ничего толкового не увидел — меня окружала практически полная темнота. Открыв глаза полностью, сумел разглядеть лишь смутные очертания каменного потолка. Слегка повернув голову — увидел точно такую же каменную стену, но более четкую, прямо передо мной.

Темница?

Похоже на то. Учитывая, что руки и ноги в этот раз были абсолютно свободны, а в Ци поблизости не ощущалось никаких завихрений Жизни, указывающих на людей… сомнительно, что меня просто оставили одного в каком-то подземелье. Кряхтя, как старый дед, я кое-как принял сидячее положение. Посидел минутку и встал, цепляясь за холодную и влажную стену. Шаг вперед — и из тьмы выплывает новая стена, абсолютный близнец той, у которой я очнулся, лежа на тонкой циновке. Камера оказалась крохотной — квадратное помещение, буквально три

шага от стены до стены, практически пустое. Циновка, ведро для понятных целей в углу, толстая дверь со знакомой фактурой каменного дерева.

Бегло исследовав свое временное (надеюсь) пристанище, я осторожно присел на циновку и устало прикрыл глаза. Какого черта? Что этим людям надо от меня и Диомеды? В какое дерьмо мы вляпались? Вопросы и предположения так и роились в моей голове, но в итоге я усилием воли отбросил их прочь. Для начала надо окончательно прийти в себя: в таком состоянии, как сейчас, я не то что сопротивляться — даже думать толком не способен. Зевнув, я свернулся калачиком, обхватив колени руками (Закалка Закалкой, но все же температура в темнице была далека от комфортной) и закрыл глаза. Сон накрыл меня практически мгновенно.

* * *

Следующее пробуждение оказалось куда более приятным — недомогание практически полностью исчезло, оставив после себя лишь легкую слабость. Только вот проснулся я от скрежета засова на дверях, и этот факт буквально подбросил меня на моем ложе, полностью смывая остатки сна. Дверь с легким скрипом приоткрылась, впуская внутрь тусклый свет фонаря. Только вот моим привыкшим к практически полной тьме глазам даже этих крох хватило, чтобы ослепнуть на секунду. Прищурившись, я отвел глаза от силуэта в дверном проеме и прикрыл их ладонью, пытаясь проморгаться.

— На выход.

Вздохнув, я поднялся на ноги. Надеюсь, сейчас что-то станет понятней…

Суровый мужчина преклонных лет с сединой на висках, поблескивающей в свете фонаря, молча закрыл за мной дверь и ткнул пальцем вправо по коридору:

— Туда.

— А…

— Никаких вопросов.

Я пожал плечами и зашагал в указанном направлении. Даже не видя шагающего за мной стражника, я мог точно сказать — до Заклинателя он не дотягивает. А значит, даже с учетом короткого меча у него на бедре, у меня могут быть неплохие шансы в стычке с ним… только вот что потом? Я неизвестно где, неизвестно сколько людей меня окружает, неизвестно, как из этих подземелий выбираться и что снаружи. Даже если справлюсь с этим стражником — почти гарантированно огребу на выходе от его более сильного начальства. Так что молчим, мотаем на ус и ждем подходящего момента.

Конвоир сзади изредка подавал голос, выступая моим навигатором и вызывая этим непрошеную кривую ухмылку из-за давно позабытых ассоциаций.

«На следующем перекрестке поверните направо»

«Двигайтесь прямо, сто шагов до развилки»

Разве что голос не привычно-роботизированный женский, а хриплый и мужской, да формулировки погрубее. А так — один в один.

Топали мы долго — местные подземелья оказались довольно-таки обширными (ну, или меня закинули в самый дальний их уголок). И, на удивление, одноуровневыми. Я думал, меня поведут куда-то наверх — но нет, спустя минут десять мы попросту перешли в более обжитую и гостеприимную часть подземелий — с магическими светильниками и гобеленами на стенах, прикрывающими голый камень. Двери тут тоже были обычными, а не из Ирс Дирхе. Около одной из таких дверей мы и остановились. Стражник легонько стукнул по ней костяшками, дождался невразумительного звука изнутри и вошел в комнату вместе со мной.

За дверью пряталась полная противоположность моей каморке — как минимум, в плане размера. Огромный зал, со сводами, теряющимися в темноте. В центре — ровная площадка из полупрозрачного темного камня с сотнями, тысячами выбитых в нем символов. Вокруг, вдоль стен — столы, кресла, ящики, груды небрежно сваленных прямо на пол книг и, на контрасте, стопки аккуратно сложенных листов желтоватой бумаги. Троица молодых Заклинателей сидела за столами и при помощи техник сосредоточенно заполняли эти листы: чернила веселыми струйками летали вокруг, по каплям взлетая в воздух из рядом стоящей бронзовой бочки и оставляя на бумаге ровные ряды символов, издалека похожие на арабскую вязь. Сухощавая и суровая женщина замерла истуканом недалеко от них, сложив руки на груди, и сверлила взглядом мерно булькающий котел с бурой жижей. Последние же двое — мужчины средних лет — сидели на диване неподалеку от входа, неспешно о чем-то беседовали и пили чай. Точнее, то его подобие, что в этом мире называют чаем. К ним мы и направились.