Богоматерь лесов
Шрифт:
Толпа возбужденно гудела, напряжение нарастало. Более тысячи человек заполонили пространство между деревьями, вытаптывая подлесок. Кэролин Грин отметила место видений гирляндами розовых флажков, но его было нетрудно определить и без флажков, по прислоненному к дереву пластмассовому распятию, свечам, медалям, четкам, бутылкам с водой, изображениям Непорочного Сердца Марии, апельсинам, аккуратно разделенным на дольки, носовому платку с горстью грецких орехов и жестяной походной кружке с леденцами. Все эти сокровища покоились на подстилке из сорванных листьев папоротника, что делало этот клочок земли похожим на место поклонения новообращенных анимистов [19] . Или на жертвенник с разложенными вокруг амулетами и фетишами, древнее святилище, где выставлены племенные
19
Анимизм(от лат.anima, animus — душа, дух) — вера в существование душ и духов, управляющих материальным миром.
Разглядеть то, что происходило впереди, становилось все труднее. Самые бесцеремонные расталкивали соседей, обороняя от посягательств отвоеванное пространство, — есть люди, которые убеждены, что в толпе дозволено все. Однако в лесу у всех были равные права. Даже самые невоспитанные не могли удержаться на захваченных позициях: «Простите, мы пришли сюда первые, мы здесь уже сорок пять минут, вы не можете вот так взять и втиснуться прямо перед нами», — но со всех сторон подтягивались новые и новые паломники, которые отвоевывали место для себя, не обращая внимания на претензии тех, кто пришел раньше. В итоге мало кто видел, что происходит в центре событий. Постепенно нарастала давка. Земля была слишком влажной, чтобы сидеть, тем не менее самые неприхотливые уселись, не обращая внимания на сырость, кое-кто сел, расстелив плащ, однако большинство продолжало стоять. Группа женщин решила утешиться чтением Розария, завершив его фатимской молитвой: «О мой Иисус! Прости нам грехи наши, избавь нас от огня преисподнего и приведи на небо все души, особенно те, которые более всего нуждаются в Твоем милосердии».
Вынести ожидание было нелегко. Один из паломников начал возбужденно разглагольствовать, невзирая на то что окружающие демонстративно не обращали на него внимания: «Тайный сговор в Ватикане! — возвестил он. — В Австрию отправили итальянского актера, там лучший пластический хирург Вены изменил его внешность, сделав его неотличимым от папы Павла VI. Этот подлый заговор затеяли кардинал Касароли и кардинал Виллот, они объединились с масонами, с международными банковскими воротилами Ротшильдами и их сообщниками в Брюсселе, и теперь из-за них разразится Третья мировая война, после которой все мы заплатим за свои грехи, — земля столкнется к кометой невиданных размеров, почище астероида Армагеддона! Будьте уверены, мы еще увидим, как разъяренные епископы будут преследовать Энн из Орегона, стараясь привлечь на свою сторону сатанинские силы. Ведь после сегодняшних событий в Ватикане непременно полетят красные шапки, а за ними и фиолетовые. Дьявол хитер! Не дайте сбить себя с пути истинного! Папа, которого вы видите, самозванец, настоящий Папа томится в римском подземелье, одурманенный наркотиками, и ждет, когда мы отправимся в крестовый поход и вызволим его! Символы дьявола, которые…»
Одна женщина вытащила из рюкзака несколько резиновых мячиков и принялась ловко жонглировать ими. Было видно, что она настоящий мастер своего дела, так небрежно, играючи, она выбрасывала мячики то из-за спины, то из-под ноги, но кто-то возмущенно заметил, что подобные забавы уместны разве что на ярмарке и она должна немедленно прекратить свои фокусы, поскольку подобное поведение оскорбляет Пресвятую Деву. Жонглирование прекратилось. Несколько паломников уселись играть в карты. Другие разглядывали фотографии, сделанные поляроидом, — снимки облаков, очертаниями напоминающих Иисуса, небесные врата или ангелов. Самые набожные, собравшись группами, горячо молились. Одна женщина заметила бабочку, окружающие стали спорить, что это за вид — репейница, адмирал, махаон или траурница, — конец спорам положил бородатый паломник, который, назвав себя энтомологом-любителем, заявил, что перед ними Nymphalis califomica, и с усмешкой добавил, что это название вполне подходящий эпитет для многих голливудских проституток. «Вспомните Нив Кэмпбелл, — сказал он, — или Кэмерон Диаз. Nymphalis califomica». «Думаю, ваш тон неуместен, — упрекнул его другой паломник. — Бабочки — предвестники Девы Марии».
Какая-то женщина сказала, что чувствует запах роз, который тоже предвещает появление Девы Марии. Скептики
Два не по годам развитых старшеклассника из католической школы в Олимпии залезли на дерево, чтобы взглянуть на собравшихся сверху.
— Знаешь, — сказал один, — есть кретины, которые считают, что все неприятности у христиан из-за ересей. Или из-за групп вроде Джизуса Джонса, только из-за того, что он тезка Христа.
— Мне это тоже непонятно. Что плохого в его имени? В Латинской Америке встречаются чуваки по имени Хесус. Но никто не считает, что из-за этого они отправятся в ад.
— Вот именно.
— Пусть из-за этого дергаются гринго в Эль-Норте.
— Это просто бред.
— У нас лучшие места в заведении.
— Да, здесь круто.
— Точно.
— Кажется, там что-то происходит.
Энн уединилась в небольшом овражке, поросшем нефролеписом. Она обессилела от дороги, ее знобило, а тело покрылось липким холодным потом. Она выпила воды и приняла судафед и две таблетки фенатола. Прислонившись спиной к бревну, она подтянула колени к подбородку, — природная гибкость позволяла ей легко принять эту позу, недоступную для большинства взрослых. Кэролин сидела рядом. Тут же, сложив руки на животе и жуя резинку, стояли охранники-добровольцы — восемь резких, неприветливых мужчин в шапочках с козырьками. По дороге они постепенно образовали отдельную группу, которая превратилась в эскорт.
— Ну, давай же, — шепнула Кэролин, обращаясь к Энн. — А то, по-моему, все уже заскучали.
— Я не могу это ускорить. Это ведь не цирк, где дают представление в полдень и в четыре часа. Все будет так, как пожелает Пресвятая Дева. Я здесь не командую.
— В определенном смысле это тоже представление. Вспомни выступления Билли Грэхема в Мэдисон-сквер Гарден. Или Джима Бэккера, или Орала Робертса. Они тоже своего рода шоумены, Энн. Ты наверняка можешь что-то сделать. Как это называется? Воззвать к ней? Как вызывают духов. Давай-ка, преклони колена и прочти Розарий. И постарайся сделать это с душой. Начинай.
— Здесь начинаю не я, а Пресвятая Дева.
— Осмелюсь с тобой не согласиться. Это улица с двусторонним движением. Ты ждешь Деву Марию, так пригласи ее. Открой ей дверь. Впусти ее. И сними капюшон, радость моя. В доме не носят головной убор, особенно когда к тебе приходят гости.
— Ты же не веришь в Пресвятую Деву, Кэролин.
— Это не относится к делу.
— Я вообще не понимаю, что ты здесь делаешь.
— Я здесь, потому что я люблю тебя, девочка моя. — Она взяла руку Энн и прижала ее к своей щеке. — Не бойся. Я не лесбиянка.
— Я тоже. Я никто.
— Мы просто две девушки, которые держатся за руки. Секс тут ни при чем. Не надо искать здесь подтекст, — сказала Кэролин, обращаясь к охранникам. — Мы просто взялись за руки. Ничего более.
Она силой заставила Энн подняться. Толпа распевала гимн «В этот день, о Пресвятая Дева…» на манер тибетских монахов, что монотонно твердят: «Ом мани падме хум» [20] . Их слиянное пение разительно отличалось от суммы отдельных составляющих хора. «Очень трогательно», — подумала Кэролин. Она обхватила Энн за плечи и нежно привлекла к ее себе. Ее куртка с капюшоном напомнила Кэролин плащ старухи с косой, и это показалось ей забавным.
20
Бумийская мантра.