Богослужебный устав и гимнография
Шрифт:
Вход в предшествии двух громадных свечей, несомых двумя монахами в мантиях, совершен был только в 7 ч. 35 мин., спустя, следовательно, полтора часа после начала службы, – время, в которое при добром старании можно отслужить и целую всенощную. Прокимен, вместо возглашения его, был спет канонархом соло (пред пением его соединенными хорами измененным Лаврским напевом), и стихи к нему тоже пелись канонархом, но уже речитативом (следовало бы петь, как прокимен). Выход на литию (7 ч. 43 мин) сделан был в северные двери при закрытых царских, в предшествии двух свечей, несомых монахами в мантиях; священник был только в епитрахили. Соединившиеся хорами и выстроившиеся по четыре в ряд певцы, идя за священников, пели «Преславная днесь», «Слава и ныне», «Царю небесный» (храмовые стихиры). Лития вышла в самый притвор, куда прошла и большая часть молящихся (притвор оказался довольно поместительным),
После «Благословение Господне на нас» было «великое» чтение. Аналой для чтеца поставлен был на левом конце солеи, наискось к иконостасу и народу. Читалось, как чередное, 2-е послание к Солуняном – все. Читал инспектор Академии и профессор Нового Завета прот.д. И. Богдашевский (конечно, без епитрахили), стараясь вкладывать посредством интонации в читаемый текст (чтение, как и другие, велось разговорным языком, хотя и славянским) все нажитое долголетней ученой работой понимание его.
Заключительное «аминь» послания было произнесено не им, а как требует Типикон, чтецом шестопсалмия, каковым оказался (тоже по Типикону) в качестве настоятеля ректор-епископ (он же ранее прочел «Сподоби Господи» и «Ныне отпущаеши»). Во время чтения послания певчим дано было по просфоре и чашке вина, а народу по просфоре, напоенной вином. С началом чтения церковь опять погрузилась во мрак (до «Бог Господь и явися», евр. «засиял»).
Утреня началась в 8 ч. 45 м. Великую ектению произносил священник. «Бог Господь» исполнено было в точности, как прокимен (см. выше). Кафизмы читал на середине церкви студент. Седальны пелись умилительно-протяжным (имеющим что-то общее со страстными напевами; седален 2-го гл., настоящее страстное «Благообразный Иосиф») напевом Киево-Печерской лавры. Пения их сидя («седяще поем») нельзя было осуществить за теснотою клиросов. После «Благовестника» толкование завтрашнего Евангелия с заглавием «Бл. Феофилакта, архиеп. Болгарского, сказание на Евангелие от Луки». Благодаря краткости Евангелия (о безрассудном богаче), чтение оказалось страницы в 2 разгонистой печати. Остальные чтения читал студент II курса В. И. Афонский (киевлянин). Читалось после 2-й кафизмы, полиелея и 3-й песни канона толкование апостола Павла на завтрашний апостол; толкование занимает 5 страниц мельчайшей печати in folio в 2 столбца и, несмотря на довольно беглое чтение, было длинновато, в виду чего пришлось отказаться от первоначального намерения читать по 3 песни канона из Маргарита, о чем Типикон, впрочем, говорит очень неопределенно. Чтениями руководил автор настоящей книжки, которому стоило немало труда разыскать нужные славянские издания, а нужное для чтения «Оглашение Студитово» нашлось только едва ли не в унике-рукописи Киево-Печерской лавры, с выпиской которой запоздали, и пришлось перевести с русского на славянский язык.
Гвоздем всенощной оказался полиелей. Спетые величественным, прямо победным напевом Киево-Печерской лавры, эти 47 стихов полиелейных псалмов, казалось, представляли какой-то бесконечный гимн Творцу и Промыслителю. Какой-то неразгаданной тайной веяло от двукратнаго упоминания об Оге и Сигоне («и Ога, царя Васанска, аллилуиа, аллилуйя, яко в век милость Его, аллилуиа»). Зажженное паникадило усиливало впечатление. И при всём том, странно, царские двери все закрыты и закрыты. И певчим особенно удался полиелей. По общему признанию всенощная здесь превзошла самые смелые ожидания. Восторг молящихся достиг апогея. «Ангельский собор» исполнили лаврским ликующим, стремительным (как бегство мироносиц к гробу и от гроба) напевом. Ипакои напевом седальнов спел соло хороший тенор; в храме водворилась напряженная тишина, замечательно иллюстрировавшая наименование этой песни («внимание», вернее, впрочем, «припев»). И опять чтение.
С началом Степенн открыли царские двери и они стояли открытыми до внесения в алтарь Евангелия на 1 песне канона. Степенны пели лаврским напевом, по дважды каждый. Это было величественное перекликание клиросов. 50-й псалом проговорил хором левый клирос. Особенно понравилось
Канон начали в 10 ч. 45 м. и кончили в 12 ч. 50 мин. Пели Бахметевским напевом, а «Отверзу» на сходе – лаврским. Особенно эффектно выходили стихи библейских песней. Каждая из песней канона казалась чем-то бесконечным. Когда присутствующие увидели, что поются сплошь все 14 тропарей каждой песни, у некоторых явилось опасение, как бы не пострадало горло певцов, тем более что все растущее воодушевление их, по-видимому, заставляло их петь всё громче и громче. Один солиднейший слушатель умолял руководителей сократить этот «опасный эксперимент». Но это значило бы бросить дело при самом конце. Кондаки, икосы и седальны, по 3 песни, пелись обычным тропарным напевом, ибо их набралось семь штук; так и воскресные кондак с икосом по 6 песни.
Чтение по 3 песни погрузило опять храм во мрак, стоявший до начала 9 песни, когда зажженные свечи не гасились уже до отпуста. При чтении Пролога, заключавшего 10 страниц in folio, автор сделал обход сидевшей церкви с целью обозрения состава молящихся, «претерпевших до конца». Его поразил значительный процент студентов академии и интеллигентных женщин разных возрастов, от солидных дам до подростков-гимназисток. Не мало было и интеллигентных мужчин. Всего молящихся было должно быть около 200.
Светильны пели соло антифонно греческим тропарным напевом.
Хвалитные стихиры – обычным напевом, со сходом ликов в положенный момент. Славословие пели лаврским напевом. Странно было видеть на великом славословии и ектеньях после него закрытые царские двери, открывшиеся лишь для отпуста на «Премудрость» (первом).
После утрени певчие двинулись вслед за священником, предшествуемым двумя большими свечами (без диакона), к притвору на литию с пением «Дух Святый бе убо присно». Ректор прочел Оглашение Студитово (в полулист писчей бумаги) – о цели и пользе оглашений. Певчие поблагодарили прп. Феодора тропарем. Зачитали 1-й час там же. Всё окончилось в 1 ч. 50 м. ночи.
Трудно передать словами, что чувствовали слушатели этой службы, названной кем-то «исторической всенощной», и особенно ближайшие участники ее. Насколько необычно всё было в ней, показывает следующее обстоятельство. Два руководителя службы, могущие проговорить наизусть всю 2-ю главу Типикона, так сказать, по очереди за всенощной теряли голову и должны были проверять друг другом себя – это ли следует далее. Большинство исполнителей службы решили на следующий день, что они в течение всенощной были как пьяные. Ни о какой усталости не могло быть и речи. Один певец заявил, что он мог бы, не сходя с клироса, спеть еще такую всенощную. Один студент, любитель поспать, несколько раз уходил из церкви, раздевался, укладывался в постель, но, не будучи в состоянии заснуть от мысли, что в нескольких шагах идет такой оригинальный, неслыханный концерт, возвращался в церковь. Одна курсистка до всенощной выучила все псалмы, стихиры, каноны и библейские песни, имевшие петься. Те знакомые руководителей, коим не было послано уведомления о предстоящей всенощной, едва не рассорились из-за этого с ними и взяли слово, что при повторении чего-либо подобного, их известят. А повторение возможно…
При повторении предполагается все петь большим знаменным распевом, что удлинит всенощную часа на 3–4.
Приложение 4. Неподвижные двунадесятые праздники
Фрагменты лекции № 11 М. С. Красовицкой.
<…> Первый праздник церковного года – Рождество Пресвятой Богородицы, по старому стилю 8 сентября. Предпразднество Рождества Богородицы с 7 сентября, и отдание этого праздника – 12 сентября (по старому стилю). Как и большинство праздников Пресвятой Богородицы, праздник Ее Рождества основан на Предании, а не на Св. Писании, где нет ни слова о Рождестве Пресвятой Богородицы. Но существует апокриф, который называется «Протоевангелие Иакова». Отнюдь не все апокрифы называются так в отрицательном смысле; вот и «Протоевангелие Иакова» – это апокриф, т. е. не признается Церковью боговдохновенным писанием, но принимается как свидетельство церковного Предания. И большинство Богородичных праздников – Рождество, Введение во храм, частично Благовещение (это отразилось в иконографии) основаны на «Протоевангелии Иакова». Этот текст называется апокрифом не в том смысле, что в нем содержится нечто, противоречащее Св. Писанию. Во многом он является просто фиксацией церковного Предания, и Церковью он принимается и используется в иконографии и богослужении.