Бои Без Правил
Шрифт:
В «девятке» в первый момент оторопели. И тут же Муха яростно взревел:
— Суки! Вот суки!!. Ну ни хрена себе!! Что вообще происходит-то?! Фома, газуй!!!
Сидящий за рулем флегматичного вида бугай послушно вдавил педаль газа в пол. «Девятка» с натужным ревом устремилась в погоню. Но уже через пару секунд стало ясно — бесполезно! «Линкольн» без видимых усилий уходил все дальше и дальше, издевательски виляя из стороны в сторону.
— Газуй, тебе говорят! — орал Муха на водителя. — Ну!!!
Тот безнадежно покачал головой:
— Нет, не догнать.
К Мухе сзади наклонился третий и озабоченно пробасил:
— Вконец оборзели. Я думаю — мочить их пора!
Взбешенный Муха закинул руку за спину и схватил советчика за шею.
— Думаешь?!! — разъяренно прошипел он. — Ты думаешь? Твое дело ногами махать, а не думать, ясно?! А думать за тебя другие будут!!
Муха оттолкнул опешившего приятеля назад и, с тяжелым сопением уставился на дорогу перед собой. На его скулах перекатывались желваки.
— Так, значит. Эти мухоморы пусть пока плавают, а с Беловым я сам разберусь, — наконец мрачно изрек он. — Всем передайте, чтоб его не трогали…
XVI
В физкультурном диспансере было многолюдно и шумно — здесь проводился плановый медосмотр. Коридоры старого тесного здания были заполнены молодыми людьми атлетичного вида — борцами, боксерами, штангистами и пловцами.
Такое огромное количество прямо-таки пышущих здоровьем парней здесь, в стенах медицинского учреждения, выглядело довольно странным и неуместным. Наверное, так же несуразно выглядела бы на старте марафонского забега толпа бабулек с палками и авоськами.
Большинство спортсменов относилось к этому мероприятию как к пустой формальности, а посему и вели себя соответствующе — балагурили, смеялись, заигрывали с проходящими по коридорам хорошенькими медичками…
— Филатов! — позвал, выглянув из кабинета, врач с наголо обритым черепом.
Фил зашел в кабинет и плотно прикрыл за собою дверь. Здесь было неожиданно тихо и даже, из-за опущенных штор, сумеречно.
— Здравствуйте, — кивнул он доктору и сразу прошел к креслу энцефалографа.
Эта процедура была ему давно привычна, вот только бритоголовый врач был ему совсем не знаком. «Новенький, должно быть», — подумал Фил.
— Будь и ты здоров, молодец! — сверкнув золотыми зубами, улыбнулся доктор. — Ну, присаживайся…
Фил уселся в широкое кресло, и врач нацепил на его голову резиновый обруч с пучком проводов, тянущихся к ящику энцефалографа. Бритоголовый доктор нажал на кнопку, прибор, негромко загудев, выдал широкую бумажную ленту, покрытую змейками энцефалограмм.
Нацепив на нос очки, врач принялся изучать результаты исследований, на глазах мрачнея.
— Та-а-ак… Именно этого я и боялся, — озабоченно пробормотал он, снимая с головы пациента обруч с датчиками.
Филу стало не по себе.
— Что-то не так? — встревоженно спросил он.
— Как посмотреть… — неопределенно двинул плечом доктор и шагнув к Филу, оттянул его нижнее веко. — Головные боли часто беспокоят?
— Только когда перепью, — он попытался отшутиться,
— Это ты своему тренеру расскажешь… Сколько лет занимаешься?
— Давно, лет десять — это точно.
— Ты же камээс? — доктор задавал вопросы, не отрывая глаз от бумаг пациента.
— Там запись старая, я весной мастера получил, — Фил ткнул пальцем в значок на лацкане пиджака.
— Молодец, — врач отложил в сторону медицинскую книжку, снял очки и в задумчивости потер переносицу.
Фил молчал, с тревогой ожидая продолжения разговора.
— Ну что я тебе могу сказать, Филатов… Не ты первый, у многих к этому времени в коре головного мозга происходят изменения. К сожалению — необратимые.
— Это что значит? — растерянно улыбнулся Фил.
— Это значит, парень, что с боксом тебе придется завязывать. В противном случае последствия могут быть самыми печальными… — доктор положил на плечо оторопевшего парня руку и заглянул ему в глаза. — Тебя сколько по голове долбили, а? То-то! А в результате — множественные микроскопические кровоизлияния и… Короче, продолжишь выступать — станешь как Мохаммед Али. Видел, как он в Лос-Анджелесе олимпийский огонь нес? Болезнь Паркинсона — это, брат, не шутка, ясно?
— Да при чем здесь Мохаммед Али? — подскочил с кресла Фил. — Доктор, вы на меня посмотрите — я же здоров как бык! Да я головой могу стены ломать!
— Только не у меня в кабинете. Ладно, что я тебя как маленького уговариваю? — поморщился врач. — В общем, так: я отправлю свое официальное заключение в твое общество, а там пусть решают — что с тобой делать!
— Да пиши куда хочешь! — вдруг сорвался Фил.
Чертыхаясь про себя, он пулей выскочил из кабинета.
— Ну и дурак!.. — доктор, покачав головой, скомкал его энцефалограмму и с досадой швырнул её в урну.
В коридоре Фил быстро остыл. Ему было ясно: если в общество поступит бумага из диспансера — все, это конец. Его спишут в два счета, и никакие уговоры там не помогут. Если что-то и можно было сделать, то только здесь, в диспансере. Лишь этот бритоголовый док мог решить его судьбу. Нет, надо было во что бы то ни стало попытаться с ним договориться!
Фил развернулся и снова открыл дверь кабинета.
— Доктор, так что — вариантов вообще никаких? — примирительным тоном спросил он. — Неужели ничего нельзя сделать?..
— Зайди-ка, — кивнул врач.
Он встал из-за стола, подошел к Филу и плотно прикрыл за ним дверь.
— Ты вот что, Филатов, ты духом-то не падай, — ободрительно улыбнулся он. — Можно ведь не только на ринге выступать, как ты считаешь?
— Ну, наверно… — не понял тот.
— Я вижу, парень ты хороший, жалко, если вот так пропадешь. Поверь, я многих спортсменов знал… Некоторые чемпионами были, а теперь по пивнухам пасутся, — бритоголовый доктор говорил мягко, участливо и убедительно. — Но тебе, Валера, если хочешь, я мог бы помочь. Правда, с одним условием — чтобы все осталось строго между нами…