Бои Без Правил

Белов Александр Константинович

От неожиданной оплеухи парень отлетел в угол и юркнул оттуда в столовую.

— Ты никуда не пойдешь! А ну, раздевайся немедленно! — с яростным ревом кинулся за ним членкор.

— Опять, да?! У меня дела, ты что?! — ещё громче кричал Космос, отступая от взбешенного отца за огромный круглый стол.

— Я никуда тебя не пущу, мерзавец! — Холмогоров, потеряв голову от охватившего его бешенства, гонялся за сыном вокруг стола. — Ты останешься дома! Ты слышишь, что я тебе говорю?! Я отец тебе или кто?!!

— Какой

ты мне отец, ты даже денег дать не можешь! Отец называется! — истошно вопил сын.

Космосу удалось выскользнуть из столовой. Он бросился в кабинет, обшарил один за другим ящики стола, где отец обычно хранил деньги — пусто. Он метнулся в гостиную, к старинному бюро, но и там денег не оказалось. Раздраженный неудачей Космос развернулся и… столкнулся взглядом с изумленной, испуганной, ошеломленной тем, что ей довелось увидеть и услышать, Сашиной мамой.

— Здрасьте, теть Тань… — опешил в первую секунду он.

— Здравствуй, Космос, — еле вымолвила Татьяна Николаевна.

— Извините, теть Тань… — он быстро пришел в себя, наклонился к столу и взял из денежной стопки две сторублевых бумажки. — С Сашей все в порядке… — конспиративным тоном добавил Космос и выскочил в прихожую.

Но там, у дверей квартиры, стоял, перекрыв ему проход, мрачный и решительный, как Печорин перед дуэлью, Юрий Ростиславович. Отец.

Папа.

Он схватил Космоса за плечи и с холодной яростью спросил:

— Белов на даче?

— Тебе какое дело! Пусти! — дернулся Космос.

— Как это — какое дело?! — свирепо прошипел сыну в лицо членкор. — Я твой отец, негодяй!.. Я дал тебе ключи! А он убил человека! Его ищут!

Внезапно Космос перестал дергаться, тоже взял отца обеими руками за плечи и приблизил к нему лицо.

— Он мой друг, — неожиданно тихо и твердо сказал он. — И я дам ему защиту. Понял, папа?..

Заглянув в его глаза, Юрий Ростиславович вдруг отчетливо увидел, что его сын совсем не так пьян, как кажется. И ему стало совершенно ясно, что его слова — не пьяный треп, не дешевая мальчишеская поза. Это — стойкое убеждение, приумноженное максимализмом молодости, некоторым романтизмом и несокрушимой верой в святость уз мужской дружбы.

Отец опустил глаза и прижался щекой к плечу переросшего его почти на целую голову сына.

— Сынок, тебя посадят!.. — тоже тихо, с болью, сказал он.

— Мне все равно, — ответил Космос. — Пусти. Юрий Ростиславович, не поднимая глаз, шагнул в сторону. Он услышал, как за Космосом захлопнулась тяжелая входная дверь. Отец вытер выступившую на лбу холодную испарину, поднял голову и прокричал:

— Надя! Сигару, кофе и все мои записные книжки! Срочно!

XXXVIII

Стылая осенняя ночь накрыла поселок тишиной и покоем. Шалый ветерок, заблудившийся среди кустов сирени и смородины, охлаждал

тяжелую от хмеля голову, выдувал пьяный кураж и навевал легкую, необременительную грусть.

Пчела сидел на крылечке, нацепив на голову маску и трубку для подводного плаванья. С методичностью автомата он глубоко вдыхал сигаретный дым и с силой выпускал его в трубку. Впрочем, это занятие его, похоже, забавляло не сильно. Угар веселья сменился вялой апатией. Ему было спокойно и скучно.

Позади него скрипнула дверь — из дома вышел зябко поеживающийся от ночной прохлады Белов.

— Пчел, дай огонька, а?

— На… — протянул ему свою сигарету Пчела. Белов прикурил и присел на ступеньки рядом с другом. Пчела глубоко затянулся и снова выпустил тугую струю дыма из трубки.

— Знаешь, я всю жизнь мечтал быть аквалангистом… — задумчиво сказал он.

— Будешь, — уверенно кивнул Саша и добавил: — А я — вулканологом…

— Будешь.

— Не факт… — с сомнением покачал головой Саша.

— Ну что, как она? — показал взглядом назад Пчела.

— Замаялась, маленькая… спит, — небрежно бросил Белов.

— Махнемся не глядя? — без всякого энтузиазма предложил друг. — Я к твоей, а ты мою бери.

— Да ну, с меня хватит, — поморщился Саша. — И так башка уже трещит.

— Нет так нет, — легко согласился Пчела и вздохнул. — Космос чего-то не едет…

И тут вдруг ночную темень вспороли лучи от мощных прожекторов, и в полночной тишине прогремел усиленный мегафоном жесткий, какой-то металлический, словно и не человеческий голос:

— Приказываю всем оставаться на своих местах! Дом оцеплен. Белов, ты под прицелом!

От неожиданности Пчела выронил сигарету. Парни коротко переглянулись.

— Пчел, ты со мной? — быстро спросил Саша. — Угу…

— За домом — забор, за ним — лес…

— Белов! Повторяю: ты под прицелом. Руки за голову и два шага вперед! — гремел мегафон.

Оба поспешно подняли руки, но с места не двинулись. Пчела еле слышно выматерился.

— Белов, повторяю: два шага вперед!.. Считаю до трех и открываю огонь на поражение.

— На счет «раз»… — шепнул Саша.

— Мамочка… — выдохнул рядом Пчела.

— Раз!.. — громыхнуло из мегафона.

Оба разом бросились на землю, и тут же ночь взорвалась яростной канонадой. Десятки пуль, со свистом пролетая над их головами, впивались в старые дощатые стены, крошили кирпич фундамента, били стекла, срезали уже облетевшие ветки кустов и деревьев. В доме заполошно, в голос, завизжали насмерть перепуганные девчонки.

Белову сразу удалось укрыться за перевернутой лодкой, Пчеле повезло меньше — сумасшедшим огнем его прижало к земле, и он полз вдоль фундамента, укрываясь в мелкой водосточной канавке. Саша увидел торчащую плавательную трубку — её густо осыпала кирпичная крошка, сыпавшаяся от пуль.