Бои на Дону и Волге. Офицер вермахта на Восточном фронте. 1942–1943

Подевильс Клеменс

Часто нечто близкое поразительно трогает за душу. Так недавно это был полет адмирала, королевской летней бабочки, которая появляется как раз в это время. С людьми случается то же, что и с растениями и животными. Чужое, иное в местных мужчинах и женщинах, в их привычках, жилье, еде вызывает раздумья. Однако мне ближе родное, чем вновь обретенное. Это нечто умиротворяющее в ходе войны. Я думаю о старике с седой бородой, которого я видел, когда он косил ни свет ни заря, засучив рукава. Чуть согнутая фигура, энергичный замах косой, и высокая трава с шумом скашивается в валки… Облик вечного неизменного крестьянства заставляет забывать о разделении пространства и времени. Неужели требовалась война, чтобы увидеть своими глазами, как человек, тихо противодействуя логике уничтожения, продолжает делать своими руками вечную крестьянскую работу, чтобы прокормить себя и таких же, как он?

Доктор Р., врач при штабе армии, является силезцем. Он владеет польским языком и может без проблем объясняться с местным населением. Со всеми бедами

и по вопросам, касающимся медико-санитарной помощи, люди обращаются к пану доктору, у квартиры которого висит флаг Красного Креста, и на его помощь могут рассчитывать и гражданские лица, если постучатся в его дверь. Сегодня, после того как мы под широкими кронами яблони выпили чаю в саду моего хозяина, доктор побывал у соседа, учителя. Он узнал, что жена учителя болеет малярией и находится в тяжелом состоянии. Мы увидели, что она лежит в постели, обливаясь потом, и ее организм сильно ослаблен. Сбоку от нее лежит спеленутый здоровый младенец. Капитан медицинской службы вмиг поставил диагноз послеродовой лихорадки. По-видимому, местный врач пренебрег правилами гигиены, когда удалял плаценту [27] . Доктор Р. прописал компрессы. Впрочем, считает он, даже в этом опасном случае следует надеяться на то, что возьмет верх сопротивляемость организма, ибо она у этих людей несопоставимо выше, чем у нас, на Западе. Только мы собрались уходить, как в двери появился супруг, учитель. Долговязый белокурый молодой человек. При виде униформы богатырь согнулся в центре комнаты в глубоком поклоне, почти до земли, как деревянная кукла, сложив при этом руки крест-накрест на груди. В том, что пожилые люди часто выходят навстречу наступающим войскам с жестами чуждой нам покорности, восходящей, вероятно, к временам царизма, нет ничего нового. Однако этот молодой человек, учитель по профессии, несомненно, воспитан в духе строгих коммунистических канонов! Из какого тайника его души рождается этот жест подобострастия? Или же он полагает, что мы привыкли к властолюбию на Западе и ничего иного не ожидаем и здесь?

27

Плацента – орган, осуществляющий связь между организмом матери и зародышем в период внутриутробного развития.

Вчера вечером в красивой, богатой деревне Ф. прогулка по речному лугу. Сороки, совсем не пугливые на Востоке, галдят, слетая с высокой ольхи. Воркует клинтух [28] , квакают лягушки. Чистые беззвучные возгласы и как бы графический набросок в мире уловимого. Этим наслаждается человеческое зрение в тот вечер, который погружается в самые приятные краски над богатой долиной».

24 июля

Преследование отступающего противника должно перейти в новую операцию. Мы приближаемся к «большой излучине Дона». Это разворот, который описывает река, огибая возвышенности и меняя направление течения с юго-восточного на юго-западное, устремляясь к Азовскому морю после поворота на 90°, а затем еще на 90°. Воздушная разведка свидетельствовала о том, что противник готовится оказать серьезное сопротивление на недавно подготовленных позициях в пределах этой дуги, а также к западу от нее, защищая место удобной переправы через реку (в районе города Калач-на-Дону. – Ред.). Для наступления на излучину Дона задействовано два танковых корпуса – XIV (севернее) и XXIV. XXIV танковый корпус, в котором я прохожу службу, если удастся, прорвав фронт, быстро нанесет удар по Калачу-на-Дону с юга, попытается овладеть мостом и быстро создать плацдарм на восточном берегу Дона. Впервые я слышу в этой связи о Сталинграде и Волге как конечной цели.

28

Клинтух – птица семейства голубиных, меньше вяхиря, размером примерно с городского сизого голубя. Общая окраска оперения серовато-сизая, шея и зоб с ярким металлическим блеском. Ноги красновато-желтые, клюв красный у основания и желтый на вершине.

25 июля

Для моего доклада важно, чтобы с высоты птичьего полета дать представление о событиях на участке, в котором будет происходить операция. Дайте мне развернуться!

В петле, которую описывает приток Дона, располагается аэродром самолетов-разведчиков тактической разведки типа «Фокке-Вульф» [29] . Получив рекомендацию из вышестоящего армейского штаба, я представляюсь авиационному командиру, и он приглашает меня на совещание, которое происходит в тени густых кустарников. Я хорошо осознаю, что втайне я подвергаюсь проверке и что постепенно дела склоняются в мою пользу. «Ну, тогда полетите в экипаже в качестве кормового стрелка!»

29

«Фокке – Вульф» – общее название гражданских и военных самолетов германской фирмы «Фокке-Вульф». Истребитель FW-190, разведчик FW-189 (в Красной армии его звали «Рама» и очень не любили: появилась «Рама» – жди обстрела

или авианалета), тяжелый бомбардировщик FW-200 – самолеты Второй мировой войны.

Взлет в 15 часов, направление – Дон. Когда время подходило к 3 часам дня, под темными тучами, стремительно надвигающимися с запада, началась песчаная буря. Везде – с дорог, берегов, лесных прогалин – поднялись клубы пыли и песка, они кружились, образуя вихри. Эти пылевые вихри двигались по дорогам, словно ходоки на ходулях. Это продолжалось до тех пор, пока не пошел сильный дождь, который пропитал влагой сухую землю, и пыль на время исчезла.

Приказ на взлет удалось получить только в 5 часов. Небо снова было голубым, лишь на востоке виднелись вихри поднятых пыли и песка – в том направлении уходила буря. Но именно туда нам и надо было лететь.

Мы должны были осуществить разведку с воздуха, осуществить самым внимательным образом. Речь шла об оборонительных позициях, наличии танков у противника, войсковых колоннах, над которыми мы пролетали, о которых сообщалось, что одни из них являются вражескими, а другие – нашими. Мне стоило большого труда определить, о чем шла речь. Мы поднимаемся на высоту 2 тысячи метров. На севере виднелась широкая излучина Дона. Темное кольцо подмывало меловой берег, а на другом, низком, берегу виднелись темно-зеленые заросли.

Сквозь равномерный гул двигателей я вдруг услышал ясный сильный хлопок, похожий на удар кнутом. Это указывало на огонь зенитных орудий противника. В глубине обороны русских я обнаружил дульное пламя и стволы зениток. С высоты нашего полета до горизонта простирались необозримые поля зерновых государственных хозяйств (совхозов).

Темная полоса раскинувшейся большой излучины Дона, в которую впадали притоки, сверху напоминала ручьи. Все производило впечатление большой физической карты, только здесь стирались нюансы, колебались очертания. Но именно поэтому возрастало значение добытой нами информации. Здесь нужны были гибкость восприятия и предельная внимательность.

Зенитная артиллерия русских обстреляла нас с позиции, которая располагается далеко в тылу наших продвинувшихся вперед танковых авангардов. Чтобы выйти из зоны обстрела, машина пикировала с большой высоты на многие сотни метров. Растущее атмосферное давление так давило на барабанные перепонки, что мне казалось – они могут лопнуть в любой момент.

Нас настигла гроза, которая удалялась на восток. Стало холоднее, дождь на высоте сменился снегом, пальцы на спусковом крючке пулемета онемели, возникла угроза обледенения. Было нецелесообразно пробиваться сквозь облачный покров, поскольку мы находились далеко за линией фронта, под Калачом-на-Дону, где была сосредоточена зенитная артиллерия противника. Поэтому следовало возвращаться на базу. Вновь под нами попеременно чередовались поля, зернохранилища и степи. Линии недавно вырытых траншей противника выделялись зигзагами, словно нарисованные трясущейся рукой. Поля сельскохозяйственных культур испещрены черными воронками: малыми – от разрыва снарядов, большими – от бомб. Мы летели в западном направлении, на солнце, стало тепло. В течение всего времени я не наблюдал других самолетов. Затем я увидел, как два бомбардировщика «Хейнкель» [30] возвращались на свои временные аэродромы. Какое-то время мы летели параллельно с ними. Потом их фюзеляжи сверкнули на солнце, и они выполнили вираж к земле.

30

«Хейнкель» – бомбардировщик Не-111. Разработан на базе пассажирского самолета, созданного в начале 30-х гг. по заказу немецкой авиакомпании Lufthansa; боевой дебют Не-111 состоялся во время гражданской войны в Испании, он являлся наряду с Ju-88 основным бомбардировщиком люфтваффе на протяжении всей Второй мировой войны.

Когда мы вылезали из приземлившейся машины, я был почти без чувств.

Служба на самолетах-разведчиках тактической разведки, как никакая иная, проходит под девизом «Быть более значительным, чем кажется на первый взгляд». Разведывательные самолеты изо дня в день, час за часом, находятся под угрозой и несут большие потери. Самолеты эти не обладают большой скоростью и почти безоружны. При имеющемся «вооружении» их действия направлены не на ведение воздушного боя. Главное – визуальная разведка и корректировка огня артиллерии, выбор целей для бомбардировочной и штурмовой авиации. Воздушный бой может быть только вынужденным и ведется в целях необходимой обороны.

26 июля

Умывание в речке, которая течет, почти окружая полуостров, на котором располагаются палатки временного аэродрома, как защитный ров вокруг крепости. Мне удалось увидеть новую красивую по цвету птицу – щурку золотистую. До сих пор она проносилась только на горизонте, находясь в поле моего зрения, но здесь, в обрыве противоположного берега, находилось гнездо самки и самца в гнездовой норе, из которой они вылетали и в которую влетали для корма птенцов. Золотистая щурка весит 50–60 граммов, длина крыла 14–15 сантиметров. Это сказочные гастролеры в наших бедных на краски широтах. (Гнездится в южной части Европы, к югу от устья Луары, Северной Италии и Австрии. В России – южнее Курска, Тамбова, устья Камы. Зимует в Африке южнее Сахары, в южной части Аравии, в восточной части Индии. – Ред.)