Бои под Нарвой
Шрифт:
— К нам подходят рабочие отряды из Питера, моряки из Кронштадта, латыши, отступающие от Ревеля. Затем два полка 49-го армейского корпуса, расположенного в Нарве, целиком перешли в Красную Армию. Наберется всего восемь — десять тысяч — около дивизии. Это не так уж мало! В октябре с меньшими силами мы разбили Керенского, — повысил голос Дыбенко.
— Керенский — одно, а немцы — это совсем другое. Войска Керенского не хотели воевать, а немцы пока что боеспособны. Сначала надо установить действительную численность немцев и занять оборонительную
— Такая тактика не удовлетворит ни меня, ни матросов, ни рабочих. Да и комиссар будет возражать. Александра Михайловна, идите сюда! — крикнул Дыбенко.
— Сейчас! — отозвался из-за перегородки низкий женский голос.
К столу подошла высокая, стройная женщина лет тридцати пяти с тонким суровым лицом.
— О чем у вас спор? — спросила она.
Пока Дыбенко и Парский высказывали ей свои соображения, Петров успел внимательно разглядеть женщину-комиссара. Она была красива зрелой спокойной красотой. Особенно хороши были большие темно-серые умные глаза, оттененные длинными ресницами. Гладкая английская блузка, простая черная юбка не гармонировали с пристегнутой к поясу револьверной кобурой. Чуть заметная первая седина подчеркивала спокойную строгость лица. «Интересно, кто она такая и как она сюда попала?» — подумал Петров.
— Я присоединяюсь к мнению товарища Дыбенко, — резко сказала женщина. — Надо, товарищ Парский, немедленно разработать план наступательной операции!
— Слушаюсь! — недовольно пожал плечами Парский. — Но заранее снимаю с себя всякую ответственность за все могущие быть последствия!
— Как вы не можете понять, товарищ Парский, что нам сейчас очень важно показать немцам нашу решимость оборонять Петроград любой ценой, не останавливаясь ни перед какими жертвами, — твердо говорила женщина. — Надо убедить их, что предстоит не прогулка, а серьезная борьба… Ну, а что касается ответственности…
— Ответственность за все последствия предстоящей операции мы с товарищем Лебедевой берем на себя, — решительно закончил Дыбенко. — Необходимо принять меры к быстрому выдвижению за Нарву отдельных отрядов и более подробному выяснению сил и намерений противника!
Парский и двое военных склонились над столом. Только теперь Лебедева заметила Петрова и подошла к нему:
— Вы откуда и зачем прибыли, товарищ?
Петров коротко доложил и добавил:
— Прибыл для связи.
— Стальной рабочий! Наконец-то! Мы давно поджидаем вас. Сейчас же вызовите к нам командира и комиссара отряда! — распорядилась комиссар.
Петров козырнул и вышел. Около вагона он встретил Блохина и Прахова. Передав им распоряжение Лебедевой и свой разговор в штабе, он направился к своему эшелону.
— Сколько у вас людей, пушек, патронов, снарядов? — обрадованно пожимая руки Блохину и Прахову, засыпал их вопросами Дыбенко.
Блохин обстоятельно отвечал на вопросы, все время чувствуя на себе внимательный взгляд женщины.
— Судя по вашей выправке и рапорту,
Блохин объяснил, что он уже давно командует в рабочем отряде.
Взгляд ее темно-серых глаз стал приветливым.
— Значит, вы пользуетесь у рабочих доверием. Это — великое дело. Надеюсь, вы его оправдаете.
В купе классного вагона Петров застал Раю, ее отца, Кустову, Саню и Повалихину. Они сидели за завтраком.
— Куда вы запропастились, Аркадий Васильевич! Ждем вас, не дождемся! — встретила его Рая.
— Не зевайте, товарищ начальник, а то останетесь без завтрака, — проговорила Повалихина, подвигая ему кружку чая и крупные куски черного хлеба.
После завтрака Петров и девушки прошли вдоль эшелона. Рабочие пили чай, стараясь согреться после беспокойной холодной ночи, проведенной в плохо оборудованных теплушках. На лицах красногвардейцев лежал отпечаток усталости, многие хмуро зевали и громко ругались, неизвестно по чьему адресу. Только неугомонная молодежь с веселыми шутками перебрасывалась снежками и громко хохотала.
Заметив среди играющих Онуприенко с его неизменными спутниками Деминым и Самохиным, инженер с девушками подошел к ним.
— Запоем, друзья? — спросила Рая. — Чтоб веселее было жить на свете и не забывать о нашем заводе.
Онуприенко тотчас затянул «Стальную», и торжественно-лирический ее мотив зазвучал в морозном воздухе.
Из соседних вагонов начали подходить рабочие, подхватывая песню на ходу.
Рая дружески здоровалась то с тем, то с другим из подходивших.
— Да ты знаешь чуть ли не всех парней с завода, — удивился Петров.
— Встречалась с ними в Союзе молодежи. Вместе ходили с обысками по буржуйским квартирам в ноябре… Искали оружие и продовольствие.
Инженер с изумлением взглянул на Раю. Ему казалось, что его тихая, застенчивая невеста мало подходила для подобной деятельности.
— Ты, Раечка, оказывается, храбрее, чем я думал! — ласково сказал он. — При обысках можно было встретить и вооруженное сопротивление.
— А мы тоже были с наганами. Да я и не думала в то время об опасности…
К поющим подбежал матрос с красной повязкой на рукаве и громко закричал:
— Товарищи! Все на митинг, на привокзальную площадь. Будет выступать комиссар отряда товарищ Лебедева.
— Пойдем туда, Аркаша! Говорят, Лебедева очень умная и красивая. Хочется послушать и посмотреть на нее, — проговорила Рая.
Красногвардейцы сплошным потоком хлынули на привокзальную площадь. Рая и Петров догнали Прахова.
— Маркел Яковлевич! — окликнула его Рая. — Слышали? Будет выступать товарищ Лебедева! Расскажите, кто она такая. Очень хочется узнать, как это женщина — и вдруг комиссар…
— Эта женщина покрепче любого мужчины, — ответил Прахов и коротко рассказал биографию Лебедевой.