Бокал вина

Жагель Иван

Шоумен устало вздохнул: в этом кабинете побывало так много людей с идеями гениальных телевизионных передач, что это давно перестало его развлекать. Худшего начала для их встречи трудно было себе и представить.

— Петр, подожди, давай излагать все по порядку! — перебил друга Головин.

— Да, лучше, если говорить будет кто-нибудь один, — буркнул Матусевич.

— Так вот, — воскликнул долговязый, — мы как-то проанализировали все игровые передачи, которые идут сейчас по ящику, и пришли к выводу, что они страдают тремя основными недостатками.

— Страдают?

В голосе шоумена проскользнул сарказм. Мальчишки, несмотря на прорывавшуюся робость, были без комплексов.

— Ну, хорошо, они ничем не страдают, но уж точно имеют

три основных недостатка, — совсем чуть-чуть уступил Сергей. — Во-первых, эти программы очень статичны. В них, как правило, не существует интересного видеоряда. Понимаете, о чем я? То есть там не показывают какие-то сюжеты из области искусства, спорта, истории… да мало ли откуда еще, что, конечно, могло бы развлечь зрителей. Как правило, действие происходит в студии, где участники игры сидят за столом или стоят за какими-то тумбами и им задают вопросы. Вот, например, ваша передача: все давно умерли бы от скуки, наблюдая, как уже десять лет люди крутят это дурацкое «Колесо фортуны», если бы вы лично не вытягивали программу своими шутками, разговорами с игроками…

Это было неслыханной наглостью и дерзостью — нападать на самую популярную в стране телевизионную игру, тем более в присутствии ее ведущего. И хотя свою критику парень подсластил комплиментами в адрес Матусевича, шоумену все труднее и труднее было сдерживаться.

— Другим слабым местом игровых передач является то, что они непознавательны, — с энтузиазмом продолжал рассуждать Головин, не замечая посеревшего лица Льва Михайловича. — Чаще всего приходится отгадывать слово, строку из песни или вообще непонятно что. «Назовите, пожалуйста, букву!» — передразнил он кого-то. Это развлечение, конечно, для дебилов… И, наконец, третий и самый главный недостаток: как правило, в телевизионных играх участвуют только те, кто находится в студии. А ведь многие телезрители знают ответы на задаваемые вопросы. Они говорят их женам, детям, бабушкам, дедушкам, просто соседям и страшно жалеют, что не находятся сейчас в телецентре. Поэтому, если бы существовала игра, в которой могли бы принять участие все желающие, то есть все, кто сидит у экранов телевизоров, и не только в нашей стране, но и за рубежом, она имела бы потрясающий успех! Вы согласны?

— Это невозможно, — покачал головой хозяин кабинета. — Чтобы обеспечить равный доступ в студию всем телезрителям, понадобится слишком много телефонисток. Может быть, несколько сотен или даже тысяч. И целая телефонная станция. Колоссальные затраты! Их не окупить.

— Нет! — звонко воскликнул Головин. Ему не удалось скрыть торжество человека, сделавшего гениальное открытие. — Мы придумали, как сделать игру с интересным видеорядом, очень познавательную и в то же время позволяющую участвовать в ней каждому телезрителю. Причем без применения сложных и дорогостоящих телефонных систем. Я уверен, что затраты на нее будут… ну, скажем, вполне разумными.

— Ну? — хмуро буркнул Матусевич.

В глубине его бесцветных выпуклых глаз впервые промелькнул интерес.

— Все очень просто! — Сергей подался вперед, и его длинные колени пошатнули стол. — Обычно интерактивные игры строятся на том, что зрителям сообщается номер телефона в студии и все они одновременно звонят по нему, мешая друг другу, перегружая линию. А если сделать наоборот?! То есть засекретить телефонный номер?!

— Что за бред. Если засекретить номер, то в студию вообще никто не дозвонится.

— В том-то и дело, что все необходимые цифры можно будет извлечь из вопросов или, лучше, коротких сюжетов, которые вы покажете. И кто первый разгадает все ваши загадки и дозвонится в студию, тот становится победителем телевизионной игры. В этом ее суть. Ну, например… — Головин закатил глаза в потолок. — Допустим, секретный телефонный номер у вас семизначный. Естественно, в этом случае надо продемонстрировать зрителям семь коротких сюжетов, и в каждом будет зашифровано по одной цифре. Как я уже говорил, сюжеты, безусловно, должны быть интересными. Можно показать

эпизоды финального матча одного из чемпионатов мира по футболу, и диктор объявит, что количество голов, забитых в этой игре, соответствует первой цифре секретного телефонного номера. Потом вы демонстрируете отрывок из спектакля по пьесе Чехова «Три сестры» и сообщаете, что числительное в названии этого произведения дает телезрителям вторую цифру телефона. Дальше… дальше запускаете сюжет об извержении Везувия, и все узнают, что порядковый номер века, в котором вулкан уничтожил древний город Помпеи, соответствует третьей цифре телефона. Вы понимаете, что вариантов здесь бесчисленное множество… Да и вообще, не важно, как зрителям сообщаются эти цифры. Можно отбивать их с помощью чечетки, говорить на различных языках народов мира, показывать на пальцах, кукарекать. Это все вторично. Ну а первичным является то, что нужно узнать правильный номер и первым дозвониться в студию!

— А где вы возьмете эти засекреченные телефоны?

— Да любой оператор мобильной связи даст их вам, и даже бесплатно, учитывая, что для него самого это будет хорошей рекламой. Не просто хорошей, а первоклассной!

— Значит, сначала необходимо получить секретный телефон или несколько, а потом подбирать к ним сюжеты с вопросами? — спросил Матусевич, явно начиная врубаться в тему. — Пока мы будем все это готовить, произойдет утечка информации.

— Не обязательно делать такую работу после получения номеров. Можно заранее подготовить по пять-десять сюжетов на каждую цифру — от нуля до девяти, а потом монтировать из них необходимые блоки уже перед самой игрой, в зависимости от того, что даст оператор. И только один человек будет знать, какие вопросы прозвучат в передаче, то есть монтажер…

В кабинете повисла тишина. Идея игры была изложена, и оба молодых человека с надеждой уставились на знаменитого телеведущего. Решалась судьба того, о чем они так много спорили, что буквально выстрадали. Однако на лице Матусевича, а тем более в его выцветших глазах ничего прочесть было нельзя. Он не хотел давать собеседникам ни одного козыря, ни капли надежды.

— Лев Михайлович, — опять не выдержал Торопов, — что же вы молчите?! Мы с вами можем сделать лучшее в мире шоу! Тем более если еще и призы окажутся солидными… У телевизоров будет усаживаться вся страна, ведь каждый человек получит шанс выиграть. Для этого ему ничего не надо делать — ни покупать лотерейные билеты, ни заполнять и отсылать анкеты. Достаточно просто включить телевизор, пододвинуть к себе пиво и телефон. Это будет сенсация!

Хотя Матусевич обещал Элладину «обойтись с мальчишками помягче», он все же не выдержал и съехидничал:

— Не слишком ли много вы сразу хотите: лучшее в мире шоу?! Может, для начала вас устроит что-нибудь поскромнее? Скажем, просто хорошая программа?

— Нет! — заупрямился Петр, не обращая внимания, что под столом Сергей стукнул его по ноге. — Передача будет сенсационной! Лучшей на отечественном телевидении! Иначе вообще не стоило за нее браться.

С его веснушчатых щек краска сначала растеклась по шее, а потом убежала за воротник. Он так волновался, что даже не заметил, как стал нервно скручивать лежавший на столе листок с какими-то записями.

Матусевич отобрал у него порядком помятую бумажку и буркнул:

— Похвально стремление нынешней молодежи ставить перед собой грандиозные цели.

— Да, нам нужно все и сразу! — уже откровенно полез в бутылку Торопов!

— Кстати, а кто вы, чем занимаетесь?

— Мы студенты, — сказал Головин, — учимся в МГУ, на физмате, четвертый курс.

— Прекрасно, прекрасно… — пробормотал хозяин кабинета, теребя свой похожий на клюв хищной птицы нос. Он уже забыл, что хотел как можно быстрее выпроводить ребят. В его голове выстраивались далекоидущие планы, а вслух он скучающе сказал: — Идея ваша, конечно, неплохая… Но это вовсе не значит, что все сотрудники телеканала бросятся немедленно ее реализовывать. В этом просто нет необходимости.