Бокальчик с ядом
Шрифт:
— Блин, ну что за…! — в сердцах воскликнул Гульков, ударив по рулю.
Он даже не смог придумать более-менее соответствующее определение ситуации и не закончил фразу.
— Ну, и что же делать дальше? — задал он вопрос, обращенный в пустоту.
Вернее, он был обращен к его автомобилю, который никак не хотел подчиняться владельцу и ехать по его делам.
Гульков отпустил еще несколько фраз в адрес своей колымаги, которые свидетельствовали о его виртуозном владении ненормативной русской лексикой. Однако
Шумно вздохнув и скорчив физиономию кислее лимона, он нехотя полез под капот своих «Жигулей». Матерясь, вздыхая и корчась от неудобной позы, он рылся в двигателе автомобиля где-то около десяти минут.
Гульков, будучи убежденным гуманитарием, в технике разбирался плохо. И предпочитал обращаться по всем вопросам ремонта своего автомобиля к специалистам. Однако сейчас ему необходимо было срочно ехать. И волей-неволей он был вынужден применять на практике те бедные и отрывочные навыки, которые приобрел за десять лет владения автомобилем.
Наконец, покопавшись в моторе, он вытащил голову из-под капота и, облегченно вздохнув, устремил свой взгляд на небо. Именно там он сейчас искал поддержки. Он молил, чтобы высшие силы помогли ему доехать до места назначения.
Тут как раз из подъезда вышел народный умелец — сосед Гулькова, мелкий бизнесмен Михаил Степанов. Он скептически глянул на испачканные руки своего соседа и его кислую физиономию.
Простодушный Гульков протянул Степанову руку, но тот вежливо отказался ее пожать.
— Ой, извини, Михаил, я не заметил.
— А что ты вообще замечаешь? — съязвил Степанов. — Кроме женских юбок…
Фраза соседа имела под собой определенные основания — Гульков как-то пробовал, правда, без особого успеха, соблазнить его жену. Та рассказала об этом в шутливой форме мужу. Степанов не стал раздувать из этого скандала, но при случае все время напоминал соседу о его нездоровой склонности к обладанию всем, что движется.
— Что у тебя случилось-то? — насмешливо спросил Михаил, который, в отличие от Гулькова, хорошо разбирался в технике, и в частности в автомобилях.
— Да вот, не заводится, козлина такая старая! — в сердцах Гульков двинул носком ботинка по колесу машины.
— Тихо, тихо, — зашипел на него Степанов. — Машина — это член семьи, можно сказать, живой организм, а ты так с ней. Давай помогу уж тебе… Эх, Дима, Дима! — выдохнул он, когда залез под капот. — Как же она у тебя поедет-то?! Запустил машину, ох, запустил!
Степанов возился в двигателе примерно минут десять, матерясь сквозь зубы и перепачкавшись в саже. Гульков же все это время стоял рядом, нервно курил и поглядывал на часы. Наконец умелец распрямился и
— Попробуй теперь.
Гульков, бросив заранее благодарный взгляд на Михаила, суетливо юркнул в салон машины. Повернув ключ зажигания и выжав сцепление, он понял, что чудо свершилось — автомобиль завелся.
— Спасибо, Миша, — просветлел он.
— Ничего не стоит — пятьдесят рублей, — мрачно ответил умелец.
— Но у меня… сейчас нет, — огорчился Гульков. — Вернее, есть, но… Я лучше завтра…
— Да ладно тебе! — махнул рукой Степанов. — Пошутил я. Хотя… Дай закурить, что ли!
— Пожалуйста! — Гульков с готовностью вытащил пачку.
— Я парочку возьму, можно?
— Хоть троечку…
И технарь Степанов, еще раз насмешливо оглядев соседа-гуманитария исподлобья, взял из пачки три сигареты.
— Ну, я поехал, — как бы испрашивая разрешения, проговорил Гульков.
— Валяй! — разрешил сосед, и довольный литературный редактор стартанул с места.
Настроение у него мигом повысилось, забылись даже размолвки с женой, он включил автомобильное радио и, услышав одну из своих любимых песен, стал бодро подпевать.
Через двадцать минут он подъехал к Студенческому городку и припарковал свою машину около большого девятиэтажного здания общежития.
Лариса в тот субботний день встала довольно поздно и утро провела в беседах с мужем. Евгений рассказывал ей о своих успехах в бизнесе, которых достиг в последнее время совершенно неожиданно для своей жены. Неожиданно потому, что Лариса уже привыкла воспринимать своего мужа как пьяницу и неудачника, который просто держался на плаву благодаря капиталу, наработанному в первые годы рыночных реформ.
Однако у Евгения, надо отдать ему должное, периоды неудач и провалов сменялись вполне благополучными временами. И тогда семья Котовых начинала процветать.
Правда, Лариса финансово не зависела от своего мужа — ресторан тоже давал приличный доход, — но периодические успехи Евгения, безусловно, положительно сказывались на общей атмосфере в семье. И поскольку все-таки такие моменты имели место, Лариса не шла на открытый конфликт с мужем и продолжала с ним жить.
Хотя и связывала их скорее привычка и нежелание что-то менять в устоявшемся укладе.
Сейчас как раз был тот период в жизни Котовых, когда открытого конфликта не наблюдалось, и тихое, почти вялое существование обоих супругов бок о бок не нарушалось выходками Котова. Он даже пить в последнее время стал меньше, чем обычно.
И вот в это субботнее утро он загрузил свою жену рассказами о новой сделке, которая в перспективе должна была принести неплохую прибыль. Правда, закончился разговор тем, что Котов предупредил Ларису о своем отсутствии дома в субботу вечером и все воскресенье.