Боконист
Шрифт:
Неожиданно он понял, что не готов, еще не все связи с этим миром были разорваны. "Боже, накажи меня, если я ослушался Тебя! И помоги мне, если я в этом нуждаюсь!" – молил он Господа своего, прекрасно понимая, что все его надежды сбудутся, только если на то будет Божья воля!
"Айрис! – пронеслось у него в подкорке. – Я должен с ней попрощаться"!
Нельзя сказать, что Виктор забыл о своей подруге. Просто предположение, что их странная мистическая связь прервется только из-за того, что он, видите ли, решился покинуть этот мир, реализовав нуль-транспортировку,
Он бросился к телефону и набрал номер.
"Если она и сейчас не обратит на мои слова внимания или не поверит в возможность путешествия, мне придется начинать все сначала, потому что я до сих пор так и не научился отличать ее слова от Божьих указаний, направляющих мой карасс к исполнению предназначения", – с горечью подумал Виктор.
Трубку долго не брали, Виктор буквально вспотел от ожидания, показавшегося бесконечным, но его терпение было вознаграждено, Айрис соизволила ответить.
– Приветик, – сказал он, его голос ощутимо дрожал, это было неприятно.
– Виктор? Молодец, что позвонил. Как твои дела? Все в порядке?
– Мне неприятно это говорить, но я должен с тобой проститься. Наверное, мы с тобой больше никогда не увидимся.
– Не находишь, что это звучит глупо?
– Почему – глупо? Скорее трагически. Мы с тобой больше никогда не увидимся!
– Не смеши меня. Разве это зависит от нашего желания?
– Тебе самой известно, что слова прощания никогда не бывают напрасными.
– Ничего подобного. Вот почему тебе так и не удалось сделать из меня боконистку. Мне не нравится говорить о прощании, поскольку я никогда не понимала, что означает это слово и, поверь, не собираюсь в этом разбираться.
– Но мы с тобой больше никогда не увидимся!
– Это мы еще посмотрим! В словах прощания нет никакого смысла. Твоя шутка не удалась. Попробуй сказать: "До свидания!" Звучит намного приятнее. Прости, я бы с тобой поболтала, но сейчас нет времени. Потом ты мне все расскажешь. Хорошо?
Она положила трубку. Виктор еще больше убедился в абсурдности окружающего мира. Уж от кого, а от Айрис он подобного легкомыслия не ожидал. Оставалось надеяться, что она поняла, о чем он говорит, и проявила загадочную осведомленность в их дальнейшей судьбе. Конечно, вероятность этого была исчезающе мала. Что-то такое ему и самому приходило в голову, но, одно дело предчувствовать, и совсем другое – поверить. Даже учитывая, что Виктора в последние дни обуяла готовность приписывать любым поступкам людей тайный смысл, такое смелое заявление побило бы любой, самый дикий, рекорд неправдоподобности.
Впрочем, его уже это не касалось. Главное, что Айрис ни словом не высказалась против его путешествия. А значит – как бы разрешила…
Теперь оставалось заговорить зубы Махову. Виктор тяжело вздохнул и дал себе честное слово отказаться от реализации, если Махов сумеет убедить его в том, что абсурдность последних событий кажущаяся. Например, что это результат обычного недопонимания, и каждый факт строго обусловлен объективными причинами,
Махов согласился приехать без лишних слов. Это, само по себе, было подозрительно, обычно он с большой неохотой покидал свой дом. Почувствовал, наверное, жареное…
Разговор предстоял тяжелый, если не бояться громких слов – последний. Виктор стал готовить место, достойное подобного события. Скудность и неустроенность жилплощади не позволяли расположиться с приличествующей случаю роскошью, но он постарался имитировать ее, уделив огромное внимание антуражу.
Обычно, Виктор усаживал своих важных гостей в кресло поблизости от журнального столика – это было удобно, можно и поговорить, и кофе попить в свое удовольствие. То, что надо. И вот он очистил столик от скопившихся за последнюю неделю книг и газет, придвинул поближе два кресла, подтащил торшер. Получилось красиво и элегантно. Подумав, он добавил последний штрих – положил пачку бумаги и две шариковые ручки (на случай, если понадобится что-нибудь записать).
В такой торжественный день нельзя было пить кофе из повседневных чашек, и Виктор достал дорогой сервиз из тонкого фарфора, такого тонкого, что казалось любой лучик света, попадая в фарфоровый плен, озарял чашку изнутри таинственным нереальным светом. Он был удовлетворен. Не хватало только камина. Английские аристократы – вот кто прекрасно разбирался в том, как следует проводить важные философские беседы, – как правило, старались начинать их в полумраке под сполохи открытого огня. Но камина в квартирке Виктора не было, и с этим надо было смириться.
Все было готово, Виктор сел и стал ждать, пытаясь придушить поднимающееся изнутри волнение. Ему удалось окончательно успокоиться, только когда появился Махов. Ситуация поразительнейшим образом напоминала действия самого Махова, который попытался оттестировать Виктора у Серафимы на предмет наличия у него паранормальных способностей. Сегодня пришло время поэкспериментировать Виктору – если окажется, что действия Махова столь же бессмысленны и абсурдны, как и у прочих его знакомых, предположение об ограниченности и искусственности Главной реальности окончательно подтвердится. Оборвется последняя ниточка, связывающая его с миром номер… Совершенно неважно какой номер носит доступный ему мир. Важно, что таковой номер есть…
– Привет! – глухо сказал Махов. – Я пришел, потому что мне не понравился твой голос. Не сомневаюсь, что у тебя неприятности, я могу тебе помочь?
– Нет, нет, все в порядке, ничего ужасного со мной не произошло. Правильнее сказать, что я не испуган, а растерян. Мне нужен твой совет и поддержка.
– Не вопрос. Мне пришлось в последние дни покрутиться, но я готов к борьбе. Я многое узнал, а знание – это сила.
Виктор удивился, не эти слова он надеялся услышать. Он провел Махова в комнату и усадил в кресло. Махов бросил быстрый взгляд по сторонам и с пониманием покачал головой, подготовку к встрече он оценил по достоинству.