Бокс. Учебное пособие для секций коллективов физической культуры
Шрифт:
23 апреля 1985 года в Москве начал работу пленум Центрального Комитета КПСС. Под руководством Генерального секретаря ЦК КПСС Михаила Сергеевича Горбачёва участники обсудили ключевые вопросы социально-экономического развития Советского Союза. Основное внимание было уделено повышению эффективности народного хозяйства, внедрению научно-технических достижений и укреплению трудовой дисциплины. Пленум подчеркнул важность улучшения качества продукции, активизации человеческого фактора и дальнейшего укрепления социалистических принципов. Эти меры направлены на повышение благосостояния советского народа и укрепление позиций СССР на международной
Полтора месяца между пленумами пролетели в каком-то сумасшедшем калейдоскопе. Я крутился в треугольнике между Кремлем, Старой площадью и домом, и, кажется, в последнюю вершину заезжал куда реже, чем в первые две.
Раиса Максимовна бурчала, когда я оставался ночевать на кушетке в своем кабинете, когда я не звонил ей днями занятый различными совещаниями и общением с «ответственными товарищами», но до открытого бунта пока дело не дошло. Характер у жены реципиента оказался совсем не сахар, но даже она понимала, что в этот момент решается буду ли я сидеть в главном кресле долго или стану «калифом на час».
В конце концов случаи, когда ЦК переворачивал решения, принятые на Политбюро, в истории СССР вполне имелись — ну как минимум неудачный бунт против Хрущёва с организацией «антиправительственной» группы с «примкнувшим Шепиловым» вспоминается сходу — поэтому после одной контрольной точки нужно было теперь удачно пройти вторую.
— Что пишешь? Я думала ты свою речь отполировал уже до блеска, — ЗИЛ мягко покачиваясь на не слишком ровном столичном асфальте неторопливо «плыл» в сторону Кремля. Я держал в руках ручку и, то и дело бросая взгляды в окно на уже совсем весеннюю столицу, черкал страницы в лежащем на колене блокноте.
— Нет, наоборот. Пытаюсь отвлечься, а то, кажется, мозги сейчас закипят.
Над речью я действительно работал всю прошедшую неделю, сначала набросав тезисы, которых хочу коснуться, а потом последовательно разворачивая их в полноценные блоки и навешивая сверху «мясо». Ну и, конечно, потом нужно было пройтись редактурой, раскидать обязательные в таких случаях цитаты классиков, а потом все это перечитать пару десятков раз, и если не заучить дословно, то как минимум ухватить ключевые точки, чтобы с одной стороны не «читать с листочка» а с другой — не «бээкать» и не «мээкать», постоянно теряя мысль.
— Так, а что пишешь? — Жена демонстрировала неуемное любопытство, что видимо в этой паре было нормой. Я в самом начале оказавшись в этом теле быстро пробежался по воспоминаниям Горби и быстро понял, что Раиса Максимовна реально держала его в кулаке. Решала и как он будет выглядеть, и что говорить, помогала готовить тексты выступлений и требовала регулярных звонков с работы. Действительно Горби звонил жене по три раза в день, и когда я со старта начал менять модель поведения, мгновенно образовался конфликт. Сейчас решать семейные неурядицы не было ни времени, ни желания, поэтому я просто делал вид что все хорошо.
— Сценарий к короткометражке.
— Ты? Сценарий? — Видимо творческие начала своего супруга Раиса Максимовна оценивала достаточно скромно. — О чем, разреши полюбопытствовать.
— О космосе. О людях, для которых космос — главная мечта жизни, — я пожал плечами. Действительно, на полноценное творчество это не тянуло; не тянуло, если честно, на творчество, вовсе, какое тут может быть творчество, когда мозги скоро из ушей начнут вытекать от напряжения. Просто пришла в голову идея вытащить кое-какие воспоминания — спасибо идеальной памяти — из будущего. И
— Дашь почитать?
— Конечно, почему бы и нет, напомни через недельку, я закончу и дам.
На самом деле попытка отвлечься и разгрузить мозг написанием складированных в чертогах памяти сценариев к фильмам и сериалам — вообще телевизионный вопрос тут стоял максимально остро, я им собирался заняться едва только расплююсь с основной политической частью — и прочим творческим плагиатом несозданных еще произведений полностью провалилась. Чертова идеальная память убивала собственно творческую часть занятия, превращая его в простое переписывание материала «из облака» на бумагу. Плюс еще и полное отсутствие таланта к рисованию — что в прошлой жизни никогда этого не умел, что в этой реципиент оказался так же криворук — обрубало возможность перенести хранящиеся в голове сцены в виде раскадровок. Приходилось все описывать словами и надеяться, что потом режиссер не запорет материал.
— Ты сильно изменился за эти два месяца… Никогда не замечала за тобой особой жажды к творчеству… — Протянула жена, явно не надеясь на ответ, благо как раз в этот момент мы свернули в Кремлю, и все разговоры в любом случае пришлось отложить «на потом».
Внутри красных увенчанных башенками стен было достаточно многолюдно. Хоть в ЦК у нас всего пара сотен человек, это все же не полноценная партийная конференция, однако если добавить к членам и кандидатам в ЦК еще всяких помощников, «адъютантов и ординарцев», выходит немаленькая такая толпа.
(Кремлевский дворец съездов)
— Ну что, все готово? — Вместо приветствия я поинтересовался у встречающего меня на входе Лигачева. Егор Кузьмич у нас, собственно, и отвечал за общение с «вторым властным» эшелоном Союза, договаривался, подбирал кадры и, если быть совсем честным, именно его активности на этом уровне я был обязан своим избранием на пост генсека. Сейчас важно было не терять темп, продолжать наступление и закреплять успех на всех фронтах.
— Все кандидатуры согласованы, голосование должно пройти без осложнений, — глаза соратника по Политбюро задорно блестели, а он сам напоминал матерого уличного кота перед дракой: уши прижаты, шерсть дыбом, спина выгнута, того и гляди начнет полосовать когтями направо и налево. Чьи-то карьеры этой драки могут и не пережить…
Первый день Пленума был фактически целиком и полностью посвящен кадровым — самым важным, с какой стороны не посмотри, — вопросам. В первую очередь мы отправили на пенсию — как тут было принято говорить «по причине болезни» Тихонова и Романова. Причем если с первым все было и так понятно, ему было уже почти восемьдесят, по его кандидатуре вопросов вообще возникнуть не могло, то по Романову пришлось выдержать серьезную битву с теми самыми первыми секретарями из «русской партии», которые своей однозначной позицией фактически и подсадили меня на место генсека. Романов тоже представлял РСФСР и вроде как тоже был «свой». Пришлось пойти на некоторые уступки и провести пару нужных людей в секретари ЦК, так, например, пост секретаря ЦК получил Свердловский выдвиженец некий, пока еще малоизвестный Ельцин Борис Николаевич, но глобально все это были мелочи.