Боксер 3: назад в СССР
Шрифт:
— Нам бы такое сюда, — хохотнул Лева, — уж мы бы нашли ему применение.
Григорий Семенович грозно посмотрел на него, и Лева замолк.
— Так вот, — продолжал Сагарра, — Из всего сказанного понятно, что тростника у нас заготавливается очень много, в промышленных масштабах. И почти каждый может это видеть. И те, кто повнимательнее, заметили, что движения, которые при этом получаются, могут очень пригодиться нам в нашем боксерском деле.
— А сам тростник нам никак не пригодится? — у Левы, похоже, сегодня было задорное настроение. Хотя, может
Григорий Семенович вновь встрепенулся и из-за спины кубинца погрозил Леве пальцем.
— Сам тростник — пожалуй, что нет, — улыбнулся Сагарра. — Но вот на движениях я бы хотел остановиться поподробнее. Тростник рубят резко, наотмашь, а для этого специальный нож — мачете — нужно держать строго определенным образом.
— Каким именно? — спросил Шпала.
— Вот так, смотрите, — и Сагарра ловко заработал правой рукой, держа в руке воображаемый нож. Честно говоря, мне показалось, что если попасть в такой момент под эту руку, то никакой нож уже и не понадобится: эта машина все равно разрубит тебя на мелкие кусочки без всяких ножей.
— Здорово! — протянул кто-то.
— Нравится? — Сагарра подмигнул юному боксеру. — Ну так вот! Эта самая техника, которую мы переняли у рабочих на рубке тростника, и перешла со временем в бокс. Фактически можно сказать, что мы разработали новый вид удара по противнику, который теперь широко применяется во всем мире, и я думаю, что его популярность будет со временем только расти. У американцев удар называется «чеп», дословно «удар топориком». В принципе, я считаю, что это — довольно точное название, потому что по своей силе, концентрации и эффекту такой удар действительно напоминает сильную атаку топориком, например, для рубки мяса.
Дальше Сагарра стал наглядно показывать то, о чем только что говорил.
— Вот смотрите, — кубинец встал в стойку. — Удар «чеп» совершается за счет вращательного движения всем корпусом. Атакующая рука согнута под прямым углом. Локоть крепко прижимаем к туловищу. И в результате получается, что ваша рука становится как бы продолжением корпуса, зафиксированная перпендикулярно полу. Имейте в виду, что при таком ударе боксер рубит именно предплечьем, а основная нагрузка приходится на костяшки трех нижних пальцев руки. Попробуйте!
Мы стали пытаться повторить то, что только что увидели. Это оказалось не так легко, как думалось на первый взгляд. Координировать одновременно корпус и движения руки, на которую и приходилась основная работа, нужно было еще поучиться. Конечно, все мы уже не были в боксе совсем уж новичками и умели управлять своим телом, но тут нужна была своя сноровка.
— Этим ударом очень хорошо сбивать защиту корпуса, — продолжал рассказывать Сагарра, наблюдая за нашими попытками изобразить хоть что-нибудь похожее на «чеп». — Смотрите: вот таким вот образом убираете локти соперника, и теперь в открывшееся «отверстие» протаскиваете свои тяжелые апперкоты.
— А на какой дистанции лучше всего работать этим ударом? — уточнил я.
—
Мы смотрели на кубинского мастера во все глаза, стараясь тут же повторять то, что он нам показывал, чтобы новые навыки как можно прочнее вошли в тело.
— Поймали момент, — Сагарра демонстрировал все, о чем говорит, в сильно замедленном темпе, давая нам рассмотреть все мелкие детали, — вот так выставили предплечье, развернули корпус и… как дали по корпусу своего врага!
А я вдруг вспомнил, где я уже видел этот удар в активном, так сказать, применении. Все это время меня не покидало ощущение дежа вю, но до визита кубинцев «чеп» нам совершенно точно никто не показывал. И вот сейчас меня осенило. Когда я в двухтысячных, с распространением общедоступного интернета, жадно набросился на все попадавшиеся в нем видеозаписи боев, то в архивных записях профессиональных матчей 1950-х-1960-х годов часто видел применение этого удара. Видимо, это был период, когда боксеры только-только его внедрили и изучали его эффективность в разных ситуациях, возникающих на ринге. Поэтому-то теперь этот материал не был для меня таким уж новым.
— А теперь я покажу вам, как отрабатывается ударная техника, — объявил Сагарра. — Значит, так. Повторяем за мной каждое движение. Встаем фронтально к мешку. Упираемся в него лбом, как будто вы шли, шли и уткнулись в стену, — он придирчиво оглядел нас, удостоверившись, что мы в точности копируем его действия. — Предплечья ставим под удар по корпусу. Локти в этот момент плотно прижаты к корпусу, обратите внимание! Стопы плотно стоят на полу!
Повисла небольшая пауза, пока мы расставляли руки-ноги как надо.
— Что у нас в результате получается? — Сагарра торжествующе поглядел на нас. — А в результате получается, что мы в этот момент представляем собой цельную и нерушимую конструкцию, похожую на нож мясорубки.
Я постарался прочувствовать каждый элемент своего тела. Действительно, создавалось ощущение, что туловище не делится на конечности, кости, мышцы, органы, что оно — некий цельный кусок, выполненный из какого-то твердого и прочного материала. Это было новое ощущение, будто другой род силы, который приятно было в себе открывать.
— Вот из этой исходной позиции мы и начинаем бить, — продолжил Сагарра. — Запускаем, так сказать, свои колотушки. Начинаем наносить удары за счет вращательного движения корпусом.
Следуя указаниям Альсидеса, мы закружились на месте, колотя воображаемого противника подобно отлаженному механизму.
— Работаем в одном ритме, — поправлял нас кубинский гость. — Следите за тем, чтобы обычные колотушки, — он смешно смягчал это слово, — время от времени разбавлялись акцентированными ударами.