Боксер-5: назад в СССР
Шрифт:
— Почему это? — спросил наивный Сеня.
Милиционер с интересом посмотрел на него в зеркало.
— Первый раз на Кавказе, да? — иронично спросил он.
— Ну вообще-то да, — недоуменно ответил Сеня. — А что?
— Да ничего, — улыбнулся милиционер. — Сразу видно, что первый. Это тебе, брат, не Рязанская область, здесь люди горячие. Одно неосторожное слово — и… Да и вообще у нас тут особый уклад жизни, традиции и все такое. А вы парни молодые, можете даже не со зла, а просто не подумав, что-нибудь сказать или сделать — для вас пустяк, а местные разозлятся. Я уж не говорю о том, что у нас тут полно всяких мастеров заманить
— А девчонки тут у вас симпатичные? — спросил неугомонный Шпала.
— А вот на это вообще категорический запрет! — воскликнул наш водитель. — Никакого общения с девчонками, никаких знакомств! А то проблем потом не оберешься. Думаете, кому-то охота вас всем ведомством из беды вытаскивать?
— Ну вот, — полушутливо-полуобиженно пробурчал Шпала. — Компаний нельзя, с девчонками знакомиться нельзя… Как тюрьма какая-то, честное слово! Зачем мы тогда сюда приехали вообще?
— А ты сюда что, развлекаться приехал? — резко развернулся с переднего места Григорий Семенович. — Мы вообще-то ехали сюда впахивать. Но если у тебя другие планы — так ты только скажи! Я тебя мигом за твой же счет обратно отправлю! Приедешь в Москву, выпишешься из общаги — и развлекайся на здоровье, как и сколько хочешь! Никто же не против!
— Да чего вы, Григорий Семенович, я же пошутил, — робко возразил Шпала. — Я все понимаю…
— Пошутил? — еще более грозно произнес тренер. — Все шутки в сторону! Шутить будем, когда чемпионат возьмем! И то недолго, потому что спортсмену останавливаться нельзя вообще никогда. И вообще, самые шутки на пенсии начнутся. Вот выйдешь не пенсию — и хоть обхохочись! А пока что-либо впахивай вместе со всеми, либо катись из «Динамо» на все четыре стороны! Ишь, пошутил он… Тоже мне, Аркадий Райкин нашелся!
Мы, притихнув на заднем сиденье, переглядывались между собой. Таким разъяренным Григория Семеновича приходилось видеть довольно редко. Обычно он был спокойным и добродушным мужиком, всегда готовым войти в твое положение и прийти на помощь не только в спорте, но и в каких-нибудь бытовых, житейских вопросах. А сейчас его как будто прорвало.
Впрочем, как бывший тренер, я вполне мог его понять. Григорию Семеновичу пришлось в жизни несладко — годы его формирования как спортсмена, да и человека пришлись как раз на период Великой Отечественной войны, и то, что нам буквально падало в руки само, ему далось слишком дорогой ценой. И теперь он очень ревностно относился к своему делу. Григорий Семенович был настоящим фанатом спорта в целом и бокса в частности, и когда кто-то шутил на эту тему или просто относился к делу слишком легкомысленно, он зачастую воспринимал это как личное оскорбление. Даже самая невинная легкая шутка выглядела для него подлым нападением на то дело, которое он любил больше жизни. Динамовцы же, в силу еще слишком юного возраста, не всегда могли понять уместность каких-то реплик и шуток.
Наша спортбаза находилась на берегу реки Азау, в красивейшем сосновом бору. К тому моменту, как мы прибыли на место, уже потихоньку начинало рассветать, и, хотя было еще довольно темно, очертания окружающего ландшафта начинали прорисовываться. Но уже можно было вдохнуть полной грудью сосновый горный воздух, так резко отличавшийся от привычного городского, такой вкусный и полезный для организма. Что я и сделал с нескрываемым наслаждением.
Как нам рассказали, неподалеку от
Первый день был полностью отведен под организационные вопросы. В нашем вагоне приехала только часть всех динамовцев — из Москвы и Свердловска. Остальные должны были подтянуться в течение дня. А пока мы начали заселяться в выделенный для нас корпус — обычное советское здание, в меру уютное, в меру величественное. Здесь нас тоже поджидал сюрприз. Дело в том, что в каждом номере стояло только по две стационарные кровати. Но при этом нас заселяли исходя из расчета пять человек на один номер — видимо, здесь был дефицит помещений. Те трое, кому кроватей не достанется, должны были спать на раскладушках, которые находились тут же, в номерах, прислоненные к стене.
Я оказался в одном номере с Сеней, Левой, Коляном и Шпалой. У нас уже сама собой сложилась такая приятельская компания, все мы как люди были разными, но при этом держались друг друга и стремились во всем друг друга поддерживать. Однако дружба дружбой, а на раскладушке спать не хотелось никому. Разгорелся спор: как определить счастливчиков? По возрасту — было несправедливо, по успехам в спорте — так в этом вопросе они вообще ни при чем…
— Слушайте, а давайте бросим жребий, — предложил я. У меня-то еще сохранился в голове опыт из прошлой жизни по решению разного рода спорных ситуаций.
— И что ты собираешься делать? — спросил меня Сеня.
— Смотрите, — я достал из сумки листок бумажки и пустую, запасную сумку. Листок я порвал на пять равных полосок, две из которых укоротил, дополнительно оторвав от них примерно треть. Все получившиеся полоски я сложил в пустую сумку и тщательно, но не глядя, перемешал рукой. — Давайте тянуть бумажки. Кто вытянет короткую — тот и будет спать на кровати. Это будет случайный выбор, и никто ни на кого не обидится. А чтобы было еще объективнее, пусть первый тяну не я, а, скажем, Лева.
Лева вытянул длинную бумажку и чертыхнулся. Его можно было понять, но жребий есть жребий. Честно говоря, втайне я надеялся, что одна из кроватей достанется Сене — ему, как домашнему парню, было труднее других приспосабливаться к разного рода казенному жилью. Если бы распределение зависело от меня, я бы, пожалуй, так и сделал, но здесь всем заправлял случай, и этот случай выделил моему другу Сене такую же раскладушку. Сеня разочарованно вздохнул, но постарался не подать виду, что расстроен.
Из тех, кому досталась раскладушка, спокойнее всех отнесся к этому Колян. Он вообще производил впечатление этакого пофигиста, который способен выжить где угодно и при этом не обращать внимания на что угодно. Раскладушка так раскладушка — если бы условия были еще жестче, он, как мне кажется, так же спокойно согласился бы улечься и на голом полу, а то и вообще на улице.
По итогам жребия спать на кроватях выпало мне и Шпале. Конечно, я был рад этому — ведь в любом случае кровать — это намного удобнее и приятнее, чем раскладушка. Хотя в юном возрасте и раскладушка не помеха счастью, тем более что с небольшим пока еще ростом разместиться на ней несложно.