Боль
Шрифт:
Анжелика села в ванну и дала волю слезам.
Она не могла понять, почему все случилось именно так, почему жизнь выбрала ее. Почему-то каждый всегда уверен, что с ним ничего плохого не произойдет. Так уж сложилось, что человек слушает чужие истории, смотрит передачи по телевиденью, фильмы, потом сопереживает персонажам с тяжелой судьбой, но сам же всегда уверен, что подобные невзгоды обойдут его стороной.
Но с Анжеликой это случилось. Ее больше нет. Нет ее привычной жизни. Не суждено уже исполниться ее мечтам. Никогда.
Никогда. Какое странное слово. Какой огромный смысл оно несет.
Она
От каждого воспоминания прежней жизни грудь сдавливало все сильнее, слезы текли по щекам, тушь размазалась.
Вот мама печет шарлотку, а дедушка все шутит, что на столе еще нет главной закуски. А вот папа читает утром газету и отказывается читать новости онлайн. Ругает правительство. Дедушка с горящими глазами рассказывает ей про последний матч Зенита. А вот дед отводит ее в сторону, и они обсуждают ее рукопись. А вот и бабушка, что желает ей каждый праздник поскорее найти любовь и выйти замуж.
Даже воспоминания о преподавателях и парах приносили лишь боль. Она не любила институт, но едва осознала, что больше не вернется туда, не получит диплом, внутри стало так больно.
Казалось, что кто-то вырезал ей сердце прямо без наркоза.
Анжелика вспомнила, как жила раньше в одной квартире с родителями. Не сказать, что они сильно любили друг друга, но, тем не менее, были одной семьей. Ужинали вместе и рассказывали друг другу о том, как прошел день.
В институте она училась потому… а почему собственно? Потому что сумела туда поступить? В школе она была уверенна, что делает правильной выбор, идя на журналистику, но уже на втором курсе эта уверенность стала увядать. Ей хотелось увидеть мир, побывать в каждом уголке планеты, написать сотню книг, стать писателем… Кто же знал, что этому никогда не суждено сбыться?
Странно, что пока Анжелика училась в институте, она ненавидела каждую секунду, проведенную в храме знаний. Она не желала общаться ни с кем, кто окружал ее. Она лишь ждала окончаний мучений и после дома запиралась в своей комнате наедине с компьютером, наедине с «ее миром».
Теперь же она бы многое отдала (хотя у нее больше ничего не было) лишь бы вернуть те дни.
Она сторонилась людей. Каждого, кто хотел с ней познакомиться, она умело отшивала. Она не желала никого впускать в ее маленький мир. Она находилась там одна, и ей было комфортно.
Анжелика всегда уверяла себя, что одиночка. Твердила себе, что ей намного лучше одной.
Но она просто не умела доверять людям.
Анжелика сделала глубокий вздох, пытаясь унять слезы. Сняла с себя мокрую одежду и завернулась в полотенце. Делать что-то, планировать что-то, или еще хуже – думать, у нее не было сил, а потому она просто упала на кровать и уснула, где-то в глубине души веря, что скоро придет добрый дядечка волшебник, который устроит ее жизнь и исполнит все мечты.
Глава 3. Чужаки
– Вставай, соня! А то опоздаешь на работу!
Анжелика вздрогнула и открыла глаза. Да, она все еще находилась
Вика хозяйничала на кухне, готовя завтрак. Только сейчас Анжелика задумалась, как уже второй день подряд Вика умудрялась попадать в квартиру. У нее что, есть ключ? Непременно нужно будет отнять его.
– Яичница на столе, солнце, – сказала Вика и улыбнулась.
Анжелика лишь скорчила гримасу и нырнула под одеяло. Она уже второй день совершала стратегическую ошибку. Нужно было уходить… Хотя, у нее ведь все равно пока нет плана действий. Ей некуда идти.
– Ну же! Мы ведь не хотим опоздать, правда?
Анжелика сдалась и поднялась с кровати.
– И долго ты будешь исполнять роль моей мамочки? – зевая, спросила Анжелика.
– Пока не буду спокойна за тебя.
– Всегда… – пробормотала Анжелика себе под нос и заперлась в ванной. С прической, разумеется, была беда. Анжелика себе напомнила, что нельзя ложиться спать с мокрой головой. Сделав пучок на скорую руку, она умылась, потом отрепетировала в зеркале улыбку, которая должна всех убедить, что она в полном порядке, всему верит и не собирается никуда бежать. Потом Анжелика плюнула на это, ведь оказалась ужасной актрисой.
В магазин они не опоздали. Анжелика сама не понимала, почему вообще соглашалась приходить сюда. Обычно она делала лишь то, что хотела. А в этот список точно не входила работа в магазине всякой чепухи.
Едва раздевшись, Анжелика засела в дальнем углу и достала блокнот. Ей хотелось творить, писать, но… мешал какой-то барьер.
Она вспомнила себя до… (Анжелика глубоко вздохнула и решила, что нужно как-то привыкать к этому слову) смерти. Она писала всегда. И ей было не важно, где она находилась. В сумке валялся блокнот, в который она записывала идеи, интересные мысли и расписывала сюжеты. Тексты же она набирала либо на своем ноутбуке, либо на телефоне. Смотря, где заставало вдохновение. Она даже умудрялась на парах писать. Ее девизом было: ни дня без строчки. А провести день в универе и не написать ничего – считалось для нее чем-то странным и непонятным.
Теперь же не было сил писать. Ей хотелось. Ужасно. Сюжет романа, что она начала писать еще до… (соберись!) смерти, лежал готовый. Но теперь все переменилось. Окружающая обстановка давила. Раньше же она могла писать даже под дулом пистолета (хотя и не практиковала такое, к счастью).
– Тяни, – сказала Яна, протягивая крепко сжатый кулак Анжелике. В нем она держала три карандаша, от которых были видно лишь по сантиметру.
Анжелика от неожиданности вздрогнула, ведь слишком погрузилась в свои мысли, а потому не заметила, как к ней подошла Яна.
– Что это? – спросила Анжелика.
– Мы обычно работаем по сменам. Два через один. Чтобы не ругаться, пусть решит судьба, у кого сегодня выходной.
Анжелика кивнула и вытянула карандаш. Затем свой выбор сделала Вика.
– У кого короткий – тот отдыхает сегодня. У кого самый длинный – завтра.
Анжелика оценила выбранные карандаши и улыбнулась.
– Похоже, я свободна.
– Не натвори глупостей! – ответила Вика с улыбкой. – Завтра я за тобой зайду!
– Да, мамочка.