Болевой прием
Шрифт:
Зрителями и читателями быть надоедает, порой не хочется оставаться лишь сторонними наблюдателями.
Впрочем, это моя субъективная точка зрения.
– Вот он! – произнесла я, продолжая помешивать чай.
Хмурый даже не обернулся. В пригостиничное кафе в этот момент зашел высокий, скромно одетый мужчина в темных очках. Руки без перчаток, видны мощные кулаки с мозолями, характерными для людей, не один год занимающихся боевыми единоборствами. Его сопровождал еще один, пониже, вполне славянской наружности. Оба присели за крайний, самый близкий к дверям столик, сделали заказ официантке.
– Вот
Прямо сейчас – это, конечно же, лихо. Хотя и возможно. Но мне лично хотелось не просто уничтожить Гамаля, но еще и кое-что выяснить. Похоже, Хмурому тоже этого хотелось.
– Прогуляемся? – спросил Сергей.
Я сделала пару глотков, затем кивнула головой.
Туристско-охотничий комплекс находился в весьма живописном месте. Охотничье хозяйство чуть дальше, туда только по специальным пропускам, а вокруг гостиницы прекрасные места для прогулок. С чистыми дорожками и подстриженными кустарниками. Неудивительно, что сюда приезжают охотиться иностранцы, в том числе и из восточных государств. Правда, всю эту идиллию несколько портили огромные рекламные щиты. Огромный плакат с черными буквами «Отдайся Шопингу!». Почему не Шопену и не Шопенгауэру?! Впрочем, оба они давно умерли, это, наверное, даже Глебова знает. Другая рекламная афиша приглашала ни много ни мало на «Фестиваль унитазов». Обещались новые модели. Наверное, в качестве почетных гостей на фестиваль приглашались писсуары и биде... Клянусь, будь сейчас рядом Глебова и услышь она мою последнюю фразу, сказанную вслух, наверняка бы переспросила, что такое биде. Хотя за годы службы в столичной милиции Антонина просто обязана была повысить свою эрудицию и в этом вопросе.
Именно под любителя русской охоты и легендировался Гамаль. Но вот зачем он здесь на самом деле? На этот счет ни Граф, ни господин Страум нам ничего не сообщили. И именно это интересовало меня больше всего.
– Слушай, я ничего не понимаю... – начал Хмурый с довольно-таки дурацкого вступления.
Забыл, что я не блондинка, а рыжая.
– Мы оказались у них на пути, – чуть поморщившись, поясняю я. – Попытались убить, оказалось проблематично. Решили приручить.
– И этого Гамаля нам бросили как кость?
– И это тоже! Но он им действительно мешает! Особенно этому Страуму!
– Если мешает, то чем?
Хмурый задает правильные вопросы. Еще бы сам над ними подумал! Может, не слишком к месту, но мне подумалось, что любому человеку мало бывает просто открыть глаза. Он еще просит указать дорогу и ждет волшебного пинка под зад.
– У нас не слишком много информации, – произнесла я. – Исходить мы можем только из нее. Твой пропавший брат, скучающие и потерявшие чувство реальности менеджеры, некая грозная преступная организация, способная взорвать генерала спецслужбы, профессиональный психолог Граф со своими гипнотическими опытами... Плюс Гамаль. Пожалуй, все...
– Не все, – покачал головой Сергей. – Я когда по лесу от этих тварей бегал, то кое-что еще увидел. Площадка за сетчатым забором, спальные корпуса, а на площадке детишки в волейбол играют. Я из леса за ними немного понаблюдал, потом ушел, потому что к площадке охранники на джипах подъехали.
– Что за детишки? – спросила я, тут же вспомнив ссылку Графа на фантастический рассказ о детях-смертниках.
Одновременно почему-то вспомнились маньяки
– Лет двенадцати, может чуть больше или чуть меньше. Мальчики и девочки. Всех не сосчитал, но, пожалуй, больше десятка.
– Говоришь, в волейбол играли? И на каком уровне?
– Я вообще-то не волейболист, в футбол, было дело, играл на уровне подростковой сборной... Ну и они примерно так же. Неплохо, одним словом.
«Спортивные, здоровые подростки, – мысленно отметила я. – Это ведь очередной биоматериал для экспериментов Графа...»
– А какова вообще эта Территория 8? – спросила я.
– В основном лес. Конца и края не видать, целое поместье.
– Полигон, – уточнила я. – Ты знаешь, насчет полигона никаких мыслей пока нет, а вот насчет Гамаля... Слушай, а что, если... Твой брат занимался разработкой нового оружия?
Разгадка нашего рейда в охотхозяйство сложилась у меня только что. Крутились в голове мысли, версии, но в единое целое они улеглись лишь сейчас.
– Меня Павел в это не посвящал. Я ничего про это не знаю, – ответил Сергей.
– Павел Шорников был похищен для продажи международным террористам в лице Гамаля, которые ведут собственные разработки оружия. Разумеется, за очень большие деньги. Подумай, а если... Страум каким-то образом, по своим разведканалам, узнал об этом и попросту перекупил твоего брата! А Граф решил кинуть арабов, грохнуть Гамаля и взять деньги!
Это единственное, что мне пришло в голову после упорных попыток разгадать комбинацию, затеянную Графом.
– Значит, Павла... увезет Страум?
– Да, – уверенно кивнула я, все больше и больше проникаясь собственной версией. – А тебя убьют сразу же, как только мы вернемся на эту злосчастную Территорию 8.
В ответ Хмурый лишь вяло пожал своими худыми широкими плечами.
– И что, нам теперь, назло Страуму, оставить Гамаля в живых?
– Нет! Гамаль должен быть уничтожен в любом случае.
Подполковик с облегчением вздохнул. Видимо, ему очень не хотелось отпускать того, за кем не один год охотился в Чечне...
– Итак, дети, – продолжила я. – Не менее десяти человек, возраст от одиннадцати до четырнадцати, обоих полов. Здоровые, без серьезных патологий. Славянской национальности, никаких татарских или кавказских примесей... Разумеется, никаких родственников у них быть не должно.
– По-твоему, это... биологический материал?
Нет, не зря Хмурый до подполковничьих звезд дослужился. Быстро догадывается. Речь идет о так называемой «умной бомбе». Или специальном газе, поражающем людей только определенной расы или национальности.
– Я в «умную бомбу» не очень верю, – с сомнением произнес Сергей.
– А я точно знаю, что такие разработки ведутся.
Что ж, о том, что разработки по созданию генетического (или этнического) оружия ведутся полным ходом во всем мире, не наслышан только очень тупой. Биоматериалы нужны для расшифровки так называемого генома, присущего определенной национальности, в данном случае славянам. Одни ученые уверенно говорят, что ничего подобного быть не может, другие, что может и даже очень. Несмотря на два своих образования, мне трудно сказать что-то определенное. Но ясно одно – десяток детей славянской крови нужны не для усыновления и даже не для утех богатых педофилов. Возраст таков, что в процессе взросления можно будет многое отслеживать. Эксперимент долгосрочен, но явно стоит того. Вот, выходит, чем еще параллельно занимается Граф.