Болезнь претендента
Шрифт:
– Да, он так и сказал мне, что деловое свидание. Не знаю, где он задержался, – упавшим голосом произнесла Антонина Трофимовна.
– У нас огромная просьба: запишите, пожалуйста, наши телефоны и, как только Ричард Викторович объявится, дайте нам знать.
Закончив разговор, Грязнов сказал:
– По голосу ясно, бедняжка решила, что муж встретил кого-то из собутыльников.
– Но ты-то знаешь, что дело не в этом.
– Хотя в данном случае я совсем не прочь, чтобы оказалось именно в этом.
Вячеслав Иванович позвонил Горяинову тому самому майору из следственно-розыскного отдела ГУВД, который и посоветовал москвичам обратиться к Криницкому. Он сказал, что попытается помочь. Однако, как выяснил Горяинов, в милицейских сводках фамилия
В половине девятого позвонила Антонина Трофимовна:
– Оказывается, на улице мужа сбили с ног. Он упал, ударился головой и сейчас находится в травматологическом пункте. Я еду туда.
– Мы тоже. Пожалуйста, не увозите мужа без нас.
Бинты так плотно охватывали верхнюю часть головы Ричарда Викторовича, что напоминали купальную шапочку. Он смиренно сидел в перевязочной на покрытой искусственной коже кушетке и, покачиваясь, виноватым голосом – стольким людям принес беспокойство – рассказывал о происшествии:
– Вышел с работы и дошел буквально до следующего дома, когда пробегавшие мимо парни сбили меня с ног. У меня в левой руке была сумка с бумагами, я ее выпустил и грудью упал на нее. Возможно, это слегка ослабило удар. Все же лицом я ударился о металлический столб.
– Фонарный?
– Нет, там вкопан такой узкий столбик, на нем установлен автомобильный знак. Все произошло невероятно быстро. Кто, что – я ничего не успел заметить. Потом прохожие говорили, что это бежали два высоких парня, сбив меня, тут же свернули налево, в проход между домами, – и поминай как звали.
Следователи объяснили подлинную причину происшествия. Они долго извинялись перед супругами за то, что стали невольными виновниками беды. Обещали приставить с завтрашнего дня к Ричарду Викторовичу охрану.
– Не нужно охрану, – прокряхтел тот. – Сам буду осторожней.
Жена возмутилась:
– Скажешь тоже – не нужно! Если уж этот гадюшник разворошили, они на многое способны.
– Самое обидное в том, – не обращая внимания на ее слова, продолжал Криницкий, – что сам я знаю мало и при всем желании ценным свидетелем быть не могу. Какой тут из меня помощник! Хотел отправить вас к другому человеку. Теперь же просто перескажу один давний разговор с ним, а вы к нему пока для безопасности не обращайтесь. Понадобится свидетель на суде – он явится. Сейчас же я просто сошлюсь на него.
– Рича! – предостерегающе произнесла Антонина Трофимовна.
– Не волнуйся, я документы посмотрел.
– Да, – подтвердил Грязнов, – мое удостоверение Ричард Викторович видел еще днем. Александр Борисович, и вы для полного спокойствия предъявите.
Турецкий показал Антонине Трофимовне свое удостоверение, которое та внимательно прочитала.
– Сотряса нет! – радостно провозгласил появившийся в перевязочной молоденький врач. Смутившись из-за применения профессионального жаргона, он объяснил, что сотрясения мозга у Криницкого нет. Ушиб, сильная гематома – это со временем рассосется, однако пациента можно спокойно взять домой. – Когда какая-нибудь «скорая» вернется, вас довезут.
– Ничего, сами доберемся, – сказал Вячеслав Иванович. В машине – на их «голосование» остановился мужичок жуликоватого вида – о делах не говорили. Дома Антонина Трофимовна тотчас принялась готовить всякие примочки, а Криницкий рассказал то, с чем направлялся в гостиницу:
– Есть у меня товарищ, Плотников Владимир Матвеевич, который раньше работал на всяких ключевых постах. Одно время он был даже начальником краевого УФСБ в звании генерал-майора госбезопасности. Потом он уволился из органов и сейчас является консультантом администрации губернатора. Нельзя сказать, что мы общаемся слишком часто, но все же связь друг с другом поддерживаем, иногда встречаемся. Однажды
– М-да, спасибо, – после мхатовской паузы протянул Турецкий. – Я только хотел уточнить одно обстоятельство. Ваш товарищ является консультантом губернатора. Возможно, он и принимал участие в разработке плана.
– Нет, совершенно точно. Он не член «Неделимой России», а документ готовился по партийной линии.
Грязнов спросил:
– Скажите, это какой-нибудь устный, виртуальный план или он существует в документальном исполнении?
– Он материализован, – уверенно кивнул Ричард Викторович. – Я хорошо помню, как Плотников сказал мне: «Сегодня мне в руки случайно попала одна бумага». Сам Владимир крайне неодобрительно относится к подобной затее, ругал ее инициаторов почем зря. Я поэтому так смело и ссылаюсь на него.
– Все же будем считать, что мы ведем наш разговор в режиме анонимности. Вы, пожалуйста, не говорите о нем Владимиру Матвеевичу – теперь ясно, что ваши телефоны могут прослушиваться. Мы тоже раньше времени не станем с ним связываться. Сейчас это означает подвергнуть его риску. А с нас хватит того, как мы подвели вас.
– Ничего, – с усилием улыбнулся Криницкий. – Мы привычные.
Глава 13 КАФЕ «ДЕЛИФРАНС»
Майор Приходько проклинал собственную горячность, не первый раз она подводила его. После очередного афронта, обычно это означало избиение задержанного, Владимир Георгиевич всегда давал клятву держать себя в руках, ни при каких обстоятельствах не терять хладнокровия. Однако потом все это забывалось, и цикл «срыв – раскаяние – клятва – новый срыв» повторялся с завидной периодичностью, принося его виновнику служебные неприятности. Правда, неприятности были не бог весть какие страшные, по большей части носили устный характер, однако случалось, что в отместку давались противные задания, как, например, сейчас – нужно было провести душещипательную беседу с социологом Тамарой Капустиной, проводившей опросы общественного мнения. Полковник Корсарин говорил, что дело это важное, не окажись под рукой надежного Владимира Георгиевича, он и сам бы встретился с Капустиной, однако майор прекрасно понимал, что это не более чем утешение. Станет первый заместитель начальника краевого ГУВД возиться с какой-то соплюшкой? Не царское это дело. Приходько оно тоже не по статусу, но раз уж он дал промашку с излишне молчаливым Фортуновым, то теперь должен реабилитироваться. Опять всему виной его горячность.
Следует заметить, что вспыльчивый майор обладал рядом ценных качеств, делавших его в глазах начальства необходимой фигурой. Среди многих других милиционеров он выделялся начитанностью и эрудицией, в свое время учился в экономическом институте, который бросил после третьего курса. И как это ни парадоксально звучит, несмотря на всю свою горячность, доходящую у него до идиотизма, в спокойном состоянии Приходько обладал редкой дипломатичностью, что заставляло навешивать на майора такие задания, которые другим выполнить было просто не под силу.