Больно берег крут

Лагунов Константин Яковлевич

— Человек на зимнике!

2

Завтрашнее воскресенье Иван Василенко решил посвятить заготовке дров. Сколько ни утеплял он свою хибару, все равно тепло в ней было только тогда, когда полыхала раскаленная печурка, но стоило той остыть, и через час-полтора обувай валенки, а чуть погодя натягивай свитер. Без полушубка поверх одеяла ночь не проспишь: разбудит холод. Вскочив чуть свет, Иван сразу принимался за печурку. Та пожирала дрова с поразительной быстротой и ненасытностью. С лета заготовленная огромная поленница неприметно растаяла к декабрю.

С думой о том,

как бы еще утеплить свою избенку и кого из ребят сговорить в помощники на завтра, Иван вошел в прокуренную теплушку на короткую планерку-пятиминутку. Не успел папироску раскурить, как появился диспетчер и с ходу:

— Неотложное дело, ребята. Неволить не хочу, потому что воскресенье пропадет. Надо срочно сгонять в Сарью за грузом для нефтяников. Два дня на два конца. В понедельник — отгул. Ну, налетай!

Никто не налетел, не вызвался. Диспетчер принялся поименно выкликать добровольцев — тот же результат. Слово за слово — занялся спор, сперва вроде шутейный, а потом всамделишный, и пыхнула перебранка. Тогда Ивана будто кто под бок толкнул:

— Полно базарить. Давай путевку.

— Спасибо, Иван, — обрадовался диспетчер. — Выручил. Топай в НПУ, получай документы и трогай. Завтра к вечеру воротишься.

Начальник УРСа нефтяников говорил с явным татарским акцентом:

— Груз особый. Не в цене дело. Очень важный. Но экспедитора не дам. Гриппуют. Мы тебя знаем. Не впервой. Вот доверенность. Двигай. За нами не пропадет…

Груз и впрямь оказался редкостным: питьевой спирт, дефицитные запасные части к автодвигателям да дюжина очень нужных автопокрышек. Иван немало повозился, крепко пропотел, пока уложил все это как хотелось и, накрыв брезентом, увязал. На ночь оставил машину на складском дворе, благо был знаком со сторожем. Мест в гостинице, как всегда, не оказалось. Иван прикорнул в сторожке на старом, промятом до деревянной основы диване. Сторож всю ночь подкладывал в печурку, и все же Иван проснулся от холода. Глянув на малиновый бок печки, ахнул:

— Неужто еще похолодало?

— Высунься на волю, — посоветовал сторож, — сразу поймешь, зачем зайцу шуба. Наверняка не менее пятидесяти…

Но и узнав, что мороз пятьдесят четыре градуса, Иван не отложил отъезд: «Если в семь утра выехать, даже по пятьдесят в час, к вечеру доберусь».

Сторож одобрил:

— Не тебя только пристигло. Не один домой торопишься. Пусто не будет на дороге.

Этот трехсоткилометровый зимник до Сарьи пробили еще в прошлом году. Поднатужились всем миром и пробили гигантскую просеку сквозь урманы, кедровые гривы да щетинистые распадки. Никто не считал, сколько гиблых болот, озер и речек перепрыгнул зимник. Скороспелая временная дорога эта на целых шесть месяцев связывала Турмаган с древнейшим русским поселением в Западной Сибири — безвестной, малолюдной Сарьей, где к тому времени был построен сносный порт на Оби и неплохой грунтовой аэродром. Все лето в Сарью по воздуху и воде прибывали грузы, которые потом увозились в Турмаган по зимнику.

С наступлением холодов до весенней распутицы днем и ночью струился по нему нескончаемый встречный поток под завязку груженных и порожних «Ураганов», «Татр», «Уралов», КрАЗов. Какие только машины не перетирали в пыль хрустящую коричневую корочку дороги-времянки. Могучие, грохочущие, пышущие жаром автомобили, трактора, тягачи-вездеходы волокли на себе трубы и бревна, станки и емкости, цемент и кирпич… Если бы составить перечень всего, что везли по спасительному безотказному зимнику, получился бы реестр тысячи на полторы наименований.

Зимник доживал второй год, пропустил по

себе бессчетное количество колес и гусениц, на которых перевезли десятки тысяч тонн нужнейших грузов, но, как и в первые дни существования, вдоль дороги не маячило ни единого домика, ни одной захудалой времянки, где бы усталый, продрогший водитель мог передохнуть, переждать непогоду, подремонтировать, заправить машину. Ни передышки, ни помощи не сулил шоферу зимник. Раз выехал на него — жми до конца, надейся только на себя да на шоферскую спайку. А шофера на Севере — обдуты, обтерты и проморожены насквозь, их ничем не удивишь…

Предсказанье сторожа сбылось наполовину: зимник не замер, но и не жил, еле-еле теплился в нем живой дух. Всего три «Урагана» встретилось, и никто не обогнал, хоть и ехал Иван не быстро, боясь, как бы на таком холоде что-нибудь не лопнуло.

На полпути он объехал два покинутых водителями грузовика. Заледенелые, покрытые изморозью, неуклюже развернутые мертвые машины пробудили тревогу в душе парня. Он зябко передернул плечами и прибавил скорость.

Километрах в восьмидесяти от Турмагана дорогу перекрыла развернувшаяся поперек «Татра». Две других стояли здесь же. Шофера разматывали трос, чтоб зацепить загородившую путь машину.

— Помочь? — спросил Иван, подходя.

— Управимся.

— Что стряслось?

— Занесло, чуть не опрокинуло. Стал выбираться, даванул, и кардан — пополам, как сухая палка, — пояснил торопливо водитель занедужившей «Татры».

Иван скользнул пытливым взглядом по сторонам дороги — гладкая заснеженная равнина, «Урал» с таким пустяшным грузом и по брюхо в снегу прорвется. Попятил машину до пологого откоса, включил переднюю ведущую, медленно съехал с дороги.

Снег на равнине был глубокий, но «Урал» легко, без натуги пропахал широченную борозду в сугробах. Вот и преграда позади. Можно выруливать на дорогу. Высмотрев подходящее для подъема местечко, Иван круто повернул штурвал, и тут что-то не громко, но жутко хрустнуло, и огромный «Урал» стал крениться. Непроизвольно даванув на «газ», Иван крутнул руль в противоположную сторону и похолодел, чувствуя, как проседает передок тяжелой машины. Распахнул дверцу кабины. На дне глубочайшей белой колеи вскипали желтые пузырьки. Добавив оборотов двигателю, Иван включил заднюю скорость, «Урал» судорожно дернулся вспять, глухо и яро взвыл мотором, но не сдвинулся. Зато под задними колесами снег тоже стал наливаться желтизной.

На бруствере дороги возник человек, замахал рукой:

— Стой! Глуши!

Пока Иван выбрался на подножку, человек скатился с бруствера, подбежал:

— Куда, дурья башка, попер? Это же Лисье болото! Ему хоть сто градусов — не промерзнет. Машину не шевели, разворошишь трясину — затянет… Раззява я! Спросил бы хоть… — Махнул безнадежно рукой. — Теперь только трактор надо. Да чтоб исподволь…

— Может, вы попробуете? — взмолился Иван.

— Нет. И так два двигателя на три машины. На таком холоду чуть поприжал — к… матери. Чего мы тогда тут? Пропадем. Айда ко мне в кабину. К темну доберемся, а утром трактор сюда…

— Нельзя мне, — неуверенно и как-то жалобно ответил Иван. — Машина новая. Раскурочат. Опять же груз…

Подошли еще два шофера, принялись уговаривать. Сперва добродушно, подтрунивали, потом осердились, обозвали придурком. Иван стал огрызаться, чем окончательно разозлил доброхотов, и старший из троицы, обложив Ивана трехэтажным, скомандовал товарищам:

— Поехали!

Но, отойдя пару шагов, повернулся и, сочувствуя, предостерег:

— Загинешь, дурак! Здесь в одиночку и волки не рыскают…