Больно только когда смеюсь
Шрифт:
– ЕСТЬ ЛИ ДЛЯ ВАС В ЖИЗНИ ЧТО-ТО НЕПОЗНАННОЕ?
— Сколько угодно. В жизни, в мире великое множество самых фантастических явлений. И я смирилась, что не прокачусь на запятках всех трамваев. К тому же, если те или иные запятки очень понадобятся, их ведь можно вообразить — на что же моя профессия?
– ЧТО В ПУТЕШЕСТВИЯХ, ДА И ВООБЩЕ, В ЖИЗНИ СПОСОБНО ДОСТАВИТЬ ВАМ НАСТОЯЩУЮ РАДОСТЬ, А ЧТО — ОГОРЧЕНИЕ И ПЕЧАЛЬ?
— Вот я не зря стараюсь уйти от таких, поставленных ребром, вопросов. Сначала ведь надо условиться, что есть «настоящая радость». Вкусный обед в замечательном ресторане
– КАКИЕ ПРЕДМЕТЫ МАТЕРИАЛЬНОГО МИРА СЕЙЧАС ИМЕЮТ ДЛЯ ВАС ЗНАЧЕНИЕ, А КАКИЕ — НЕТ?
— Все, что может нести на себе отпечаток времени и вот этого самого материального мира, который основа духовного, радует мое сердце. Я с удовольствием брожу по блошиному рынку где-нибудь в городе Бремене, чтобы за пять евро купить серебряную вилочку для поддевания шпрот, которые никогда не ем. Вот я буду трогать ее, владеть ею и думать, кто, когда и где держал ее в руках… Все, что облегчает жизнь — от центрального отопления до удобных поездов, — имеет для меня серьезное значение.
– ВЫ «НАМОТАЛИ» ТАК МНОГО КИЛОМЕТРОВ И МАРШРУТОВ ПО РАЗНЫМ СТРАНАМ. ЧТО В АС МОЖЕТ СЕГОДНЯ УДИВИТЬ?
— Что угодно. Я открыта любым чудесам, как положительного, так и разного иного толка. Все пожираю, перемалываю… мука будет. Это моя профессия — удивляться. Когда писатель перестает удивляться, он кончается.
– В КАКОЙ ИЗ ОПИСАННЫХ ВАМИ СТРАН ВАМ БЫЛО КОМФОРТНЕЙ?
— В любой, куда я не взяла компьютер, где не слушаю новостей и не имею доступа к электронной почте. Там, где я могу совершенно выпасть из своих будней — во всех смыслах. Например, путешествуя, мы с мужем (люди в общем, непьющие), начинаем пить уже в аэропорту и далее всю поездку регулярно прикладываемся к бутылочке, дающей дополнительное чувство свободы и легкого ошаления и счастья.
– К КАКОМУ ТИПУ ТУРИСТОВ ВЫ ОТНОСИТЕСЬ — К «РЮКЗАЧНОМУ», КОТОРЫЕ ГОТОВЫ ПЕРЕНОЧЕВАТЬ В ПАЛАТКЕ, СОЛОМЕННОМ БУНГАЛО, МОЛОДЕЖНОМ ХОСТЕЛЕ ПО ДВАДЦАТЬ КОЕК В КОМНАТЕ… ИЛИ К «ЧЕМОДАННОМУ», КОГДА ЖДЕШЬ, ЧТОБЫ СЛУЖАЩИЙ ДОРОГОГО ОТЕЛЯ ПРИНЯЛ ТВОЙ ЧЕМОДАН И ПОДНЯЛ ЕГО В ЛИФТЕ НА 11 ЭТАЖ?..
— Коварный вопрос. Я прошла все стадии и «рюкзачных» и «чемоданных» путешествий, в зависимости от состояния финансов. Лицемерить и кокетничать не стану: с возрастом все больше ценишь центровое расположение гостиницы, наличие лифта и приличной сантехники в номере. Нет, пожалуй, палатки остались в далекой юности.
Впрочем, ведь в моей юности все было иначе, чем в вашей. Надо бы написать эссе под названием «История советских гостиниц». Знаете, с чего бы я его начала?
Картинка по теме:
Дело происходило в шестидесятых годах. Некий молодой человек женился, и прямо после свадьбы молодые сели в поезд «Москва — Рига», чтобы там, откуда когда-то в Москву переехала семья жениха, провести романтический медовый месяц.
Стояла
Но, как на грех, в те дни в Риге проходили какие-то всесоюзные соревнования, и гостиницы оказались все, буквально все переполнены спортсменами.
Наконец, в одной из гостиниц администратор посоветовал прийти вечером, — вроде, какие-то спортсмены должны уехать. Весь день молодожены бродили по городу под дождем и вечером явились в гостиницу. Тут выяснилось, что спортсмены встретили подруг и уезжать раздумали.
Новобрачная расплакалась, опустилась в кресло в холле и сказала:
— Все. У меня ноги не идут. Я здесь останусь!
Тогда парень взял оба их паспорта, отнес на стойку и сказал администратору:
— Нам идти просто некуда. Вы обещали. Вот наши паспорта, устраивайте нас, как хотите!
Администратор, старый многоопытный еврей, взял паспорт, раскрыл его…
— Молодой человек, — спросил он вкрадчиво, — а вашего дедушку, случайно, звали не Моисей?
— Моисей.
Тот усмехнулся и сказал:
— Так это его гостиница.
— КОГДА ВЫ ОКАЗЫВАЕТЕСЬ В ЧУЖОЙ СТРАНЕ, ТО ЧЕМ В ПЕРВУЮ ОЧЕРЕДЬ РУКОВОДСТВУЕТЕСЬ, ПРОКЛАДЫВАЯ МАРШРУТ?
— Это зависит от того, еду ли я с мужем, одна, или с подругой. Если мой попутчик — муж, то я тащу свой вечный крест — блуждание по музеям, в поисках очередного автопортрета Рембрандта, которого мы еще, черт побери, не видели. Были в Риме, где — в который раз! — потащились в Ватикан, глянуть, как там поживает Сикстинская капелла. Ну, жара, очередь, опоясывающая чуть не весь Рим… туристки в маечках, срочно покупающие в ближайшем ларьке какой-нибудь платок, дабы прикрыть плечи.
Все-таки, смешно и несправедливо: весь потолок Сикстинской капеллы в музее Ватикана буквально клубится полуголыми фигурами. А посетители должны при этом целомудренно прикрывать плечи и колени, и за этим очень строго следят служители музея. Кстати, ведь вначале Микеланджело написал всех персонажей мистерии полностью обнаженными. Но среди святых отцов и гостей Ватикана поднялся ропот, и некий, специально приглашенный художник, прикрыл там и сям сокровенную небесную наготу, за что всю оставшуюся жизнь проносил кличку «Подштанники». И поделом! Не суйся в палитру гения.
Если я путешествую одна, то могу просидеть в кабачке полдня, наблюдая за посетителями, официантами, прохожими за окнами, — пребывая в состоянии настоящей эйфории: заполняя блокнот густой сетью записей, изнемогая от любви к человечеству. Но в выборе страны для путешествия я всегда сообразуюсь с внутренним позывом: хочется? Не хочется? И не стремлюсь коллекционировать страны. Могу зарулить дважды и трижды туда, где мне было хорошо… Знаете… во всех этих путешествиях по незнакомым странам, среди звуков чужих языков есть одна опасность: заблудиться, закружить, запетлять… себя забыть…