Больной вопрос
Шрифт:
– Н-нет… – Олег Евгеньевич замялся. – То есть, Рузанна хотела пойти в гости, нас звали к её подруге. Но я не люблю её мужа, он… вульгарен. И считает, что шутки о стоматологах невероятно смешны.
– Да, понимаю вас. И всё-таки напишите для меня адрес и номер коммуникатора этой самой подруги, и других близких вашей жены. Не одна ж у неё была подруга?
– О нет! Роз была весьма общительна. Это я, скорее, мизантроп. Скажите… – Черняев замялся. – А когда мне выдадут тело? Нужно же организовывать похороны.
– Пока это невозможно, – Никонов
– Сегодня вечером. Я заказал для них номера в «Метрополе».
– Понятно, – Глеб поднялся. – Тогда – список, и мы вас оставим. Отдыхайте, приходите в себя. Может быть, к вам кого-то пригласить – друзей, родных?
Олег Евгеньевич молча мотнул головой.
– Часам к четырём сможете подъехать туда, на Пушкарёв? Нужно, чтобы вы посмотрели, что там пропало.
– Подъеду, – ответил Черняев вяло.
– Замок дверной поменяйте, – добавил Алекс. – У вас есть мастер?
– Да, конечно…
Они вышли во двор и дружно выдохнули.
– Этот ещё держится, слава всем богам, – покачал головой Никонов. – Иной раз такое бывает…
– Он ещё не осознал, по-моему, – ответил Алекс. – Вот только начинает понимать. И я ему, честно говоря, очень не завидую.
ГЛАВА 5
«Тот, чья натура низости чужда,
Чужой беде сочувствует всегда.
Лишь тем вовеки жалость недоступна,
Чьё сердце подло, алчно и преступно».
Кристофер Марло, «Геро и Леандр»
В Малом Гнездниковском переулке мэтр Алариен занимал целый особняк в два этажа с мезонином, упрятанный от городского шума за несколькими старыми липами и зеленеющими среди ноябрьских сумерек стройными елями. Ограда из прихотливо изогнутых кованых прутьев преграждала путь незваным гостям. Возле закрытой калитки одиноко болтался шнурок звонка с деревянной грушей на конце.
Тихонько фыркнув под нос, Суржиков потянул за этот несъедобный фрукт.
– Слушаю вас, – раздался голос.
– Мне назначена встреча на полдень.
– Проходите, прошу вас.
Мелодично щёлкнул замок, Влад толкнул калитку и вошёл. К крыльцу вела вымощенная каменными плитками дорожка, само же крыльцо, окаймлённое сдвоенными колоннами, охраняли металлические чудовища. С сомнением покосившись на них, он решил считать, что справа мантикора, а слева – грифон.
Входная дверь распахнулась, едва гость подошёл к ней. На пороге стоял человечек, изрядно напоминавший обезьянку: небольшой рос, длинный руки, сморщенное печальное лицо с чёрными блестящими глазами и большим, чуть приплюснутым носом…
– Добрый день! Господин Суржиков? –
Влад кивнул.
– Прошу вас, следуйте за мной, – предложил встречавший, и повёл к прихотливо изогнутой мраморной лестнице.
Суржиков последовал за ним, пробормотав про себя «Движенье – благо, неподвижность – скорбь». Откуда была цитата, он и сам не помнил, но к случаю подходила вполне. *)
__________
*Кристофер Марло, «Мальтийский еврей»
Анфилада белых комнат закончилась возле высоких дверей, расписанных серебряными единорогами.
– Проходите, прошу вас, – со вздохом сказал человечек, распахнув дверь и приглашающе повел рукой.
Суржиков шагнул через порог.
Это уже была приёмная, совершенно классического вида: письменный стол с компьютером, полки с папками, вешалка для одежды. За столом сидела столь же классического вида секретарша, сухопарая дама средних лет. Её волосы с густой проседью были безжалостно стянуты в узел, брови над серыми глазами нахмурились, а суровый взгляд ощупал Влада с головы до ног. Ему показалось даже, что его взвесили и оценили, и цена была не слишком высокой.
– Проходите, прошу вас, мэтр Алариен ждёт.
Кабинет целителя ему понравился: и дальняя стена кабинета не терялась в туманной дымке, и письменный стол не был такого размера, чтобы с одного конца до другого за листом бумаги пришлось экспедицию снаряжать… Нормальный рабочий стол – антикварный, разумеется, с резьбой и кожаной столешницей, но кто ж от такого откажется? Зелёную кожу украшала единственная фигурка, серебряный единорог.
Хозяин кабинета за столом не сидел, он вышел навстречу гостю и отвесил вежливый поклон. Суржиков ответил таким же; он отлично знал, что рукопожатие у эльфов считается дурным тоном, а мэтр Алариен был, несомненно, эльфом. И, судя по длинным серебряным волосам и тонким чертам лица, из высших.
– Добрый день, – поздоровался мэтр. – Прошу вас, господин Суржиков, присаживайтесь, – и показал на диван и кресла, стоящие в глубине комнаты, возле эркера. – Кофе, чай?
– Спасибо, если можно – просто воды.
Эльф не стал трясти колокольчик или нажимать на какую-нибудь кнопку, а, словно простой смертный хомо, подошёл к двери, приоткрыл её и сказал:
– Клавдия Петровна, пожалуйста. принесите мне кофе, а господину Суржикову – воды.
Вернулся к дивану, сел и тяжело вздохнул.
– Знаете, ни разу в жизни не оказывался в такой ситуации. И очень бы не хотелось обращаться в городскую стражу, потому что это может вызвать весьма неприятные последствия.
– Я сразу должен предупредить, мэтр, что господин Верещагин и я, как его помощник, никогда и ни при каких обстоятельствах не идём против закона, – твёрдо ответил Влад.
– Разумеется! Тут дело в другом…
Суржиков вытащил блокнот.
– Что же, начинаем работать. Рассказывайте, пожалуйста.
– У меня пропали мои рабочие записи, – сказал мэтр Алариен. – Нет, дело не только в этом…