Больные ублюдки
Шрифт:
— Куколка… Кукол…ка…, — прохрипел он, когда дядя Джон сдавил рукой горло Хитэна. Хитэн не мог говорить, но ни на секунду не отводил от меня глаз. Я протянула к нему руку.
Папа подбежал к стоящему рядом со мной телефону. Он сделал звонок, повесил трубку и вернулся к Хитэну, который все еще боролся с рукой дяди Джона.
— Ты облажался, парень.
— Оставь ее в покое, — огрызнулся Хитэн, высвободив голову из хватки дяди Джона. Папа снова ударил Хитэна, разбив ему губу. У Хитэна по подбородку потекла кровь. Папа продолжал его избивать
Я не могла больше этого выносить.
Я спрыгнула со стола и подбежала к ним, чтобы его остановить. Но папа схватил меня за руку и прижал к груди. Хитэн смотрел мне в лицо. Там было так много крови. Папа приблизился губами к моему уху.
— Попрощайся со своим дружком, детка, — сказал он, и я замерла. — Он уезжает… туда, откуда уже никогда не вернётся.
— Нет! — одновременно закричали мы с Хитэном.
Я уставилась на Хитэна, чувствуя, как папа гладит меня по волосам. Хитэн тоже неотрывно смотрел на меня. Я плакала. Плакала очень сильно, потому что у меня разрывалось сердце. Хитэн был моим лучшим другом. Моим самым любимым человеком на свете. Мне не хотелось, чтобы он уходил.
У него больше не было друзей.
Я была его Куколкой.
Он был моим Кроликом.
Я… я его любила…
И тогда я увидела это. Я заглянула в его серебряные глаза, и заметила, как из уголка одного глаза Хитэна выскользнула слеза. Мне стало нечем дышать, и мое сердце разбилось на мелкие кусочки. Потому что Кролик никогда не плакал. Вообще никогда не плакал. Даже когда умер его папа, он не проронил ни слезинки.
Но сейчас он плакал...
Потому что его отрывали от меня.
— Не надо…Не плачь, Кролик, — прошептала я. У меня перехватило дыхание. Мне было так грустно, что я едва могла говорить. Я потянулась к нему и попыталась смахнуть у него со щеки сбежавшую вниз слезу, но папа ударил меня по руке.
Я услышала, как за мной открылась дверь.
— Отведите ее в комнату, — не оборачиваясь, сказал папа.
Пальцы миссис Дженкинс сжали мою ладонь. Я отдёрнула руку. Мне нужно было остаться с Хитэном. Я очень боялась. Боялась, что они причинят ему боль.
Папа заправил мне за ухо выбившуюся прядь волос.
— Детка, попрощайся с Хитэном.
— Нет! — помотав головой, закричала я.
Хитэн изо всех сил пытался вырваться из цепкой хвати моего дяди, но не мог. Я дёрнулась вперед, сбросив невидимые оковы, которые, казалось, приковали меня к месту, и обняла Хитэна за шею. С улицы до меня донёсся звук подъехавшей к дому машины, и я обхватила его крепче.
— Кролик… Мне страшно, — я почувствовала, как сбежавшая по его щеке слеза поцеловалась с моей слезой.
— Я вернусь за тобой, Куколка, — прошептал он. — Жди меня. Я за тобой вернусь. Чтобы забрать тебя из этого места… в Страну Чудес. Хорошо?
Мои всхлипы превратились в икоту.
— Хорошо.
Затем
— В кармане моего жилета. Возьми их.
Я сунула руку ему в карман и достала его часы. Не успела я сжать их в ладони, как миссис Дженкинс потащила меня из комнаты.
— Хитен! — завизжала я. Поймав глазами его взгляд, я произнесла то, что жгло мне сердце. — Я люблю тебя, Кролик!
Его глаза широко распахнулись.
— Ты мой лучший друг!
Ответа Хитэна я не услышала, потому что обо что-то споткнулась. Увидев, что это дядя Эрик, я почувствовала приступ тошноты.
— Кролик! — теперь, когда я снова обрела дар речи, я, не переставая звала Хитэна, желая, чтобы мой Кролик меня обнял. Я без конца выкрикивала его имя, пока миссис Дженкинс не затолкала меня в мою спальню и не захлопнула дверь. Я кричала и кричала, колотя в дверь и царапая прочное дерево своими полированными ногтями, но она не вернулась. Она заперла меня в комнате.
Я услышала, как снаружи открылись двери машины. Я побежала к окну и прижалась рукой к стеклу. Перед домом стоял большой черный фургон. На улицу вышел папа, за ним проследовали двое моих дядей, волоча за собой Хитэна. Я кричала его имя, изо всех сил барабаня по оконному стеклу и глядя на то, как они бросили его в багажник. Кричала, когда фургон тронулся с места, увозя с собой мое сердце.
Я смотрела вслед уезжающему фургону, пока его задние фонари совсем не скрылись из виду.
Папа вместе с моими дядями вернулся в дом. Я плакала и плакала, долгими часами неотрывно глядя на дорогу, но фургон с Хитэном так и не вернулся. У меня задрожали колени и, не в силах больше держаться на ногах, я скользнула вниз по стене. Рухнув на пол, я застонала от жуткой боли у меня между ног. И уставилась на дверь. Я не знала, вернется ли папа или мои дяди, поэтому просто смотрела на дверь и молилась, чтобы они не пришли.
Вспомнив слова Хитэна о том, что он за мной вернётся, я почувствовала, как у меня задрожали губы. Мне просто нужно дождаться его возращения. Я опустила глаза на свою руку. Они были в кулаке. Несмотря на ощутимую дрожь в руке, я разжала пальцы. Вся ладонь была в крови, но когда я вытерла кровь, то увидела у себя в руке карманные часы Хитэна. Я уставилась на треснувшее стекло… на две стрелки на циферблате. И услышала у себя в голове его голос.
«Я за тобой вернусь…».
Мой Кролик вернётся и заберёт меня. А до тех пор, я буду отсчитывать время. И вдруг мне стало нечем дышать. Стрелки, которые всегда стояли на месте, встрепенулись и вернулись к жизни. Они двигались! Стрелки двигались! Я увидела то, что всегда видел Хитэн. Это не было притворством. Я видела, как они показывали время!
Я поднесла часы к уху и, не сводя глаз с двери, прислушивалась, нет ли в коридоре какого-нибудь движения, и не идёт ли кто-нибудь ко мне в комнату. Я постучала по часам — точно так же, как делал Хитэн — и прошептала: